Старуха Ива? И все? Это поправимо. Есть у меня для нее песенка. Ах, эта Старая! Да я ей сердцевину заморожу! Не будет вести себя, как подобает, корни отпою, чтоб поотваливались. Такой ветер подниму, что ветки вместе с листьями облетят! Ах, она Старая!
Он бережно опустил свои лилии на траву и подбежал к дереву. Оттуда еще торчали ноги Мерри – только ноги, дерево уже затащило его глубже. Том прижал губы к трещине и тихо что-то пропел. Слов его они не поняли, но Мерри явно оживился и дрыгнул ногами. Том отскочил, отломил свисавшую ветку и ударил иву по стволу, приговаривая:
– Выпускай-ка их, Старуха, слушай Бомбадила! Воду пей, землю ешь, набирайся силы, просыпаться нечего, старая карга! Спать давно пора!
Потом он схватил за ноги Мерри и вытащил его из внезапно раздавшейся трещины. С громким скрипом и треском раскрылась вторая трещина, и из нее выскочил Пипин, словно ему дали пинка. Потом обе трещины, громко хлопнув, закрылись. По дереву от корней до макушки пробежала дрожь, и стало тихо.
– Спасибо! – сказали хоббиты по очереди.
Том Бомбадил расхохотался.
– Ладно, малыши! – сказал он, наклоняясь и заглядывая каждому в лицо. – Пойдете ко мне домой! На столе уже, наверное, стоят сливки с медом, белый хлеб и масло. И Золотая Ягодка ждет. На вопросы я вам за ужином отвечу, а сейчас – скорей за мной! Наступает вечер!
Он подхватил с земли свои лилии, махнул рукой, приглашая следовать за ним, и, пританцовывая и подпрыгивая, помчался по тропе к востоку, громко распевая что-то совершенно нелепое.
Удивленные до бесконечности и несказанно обрадованные, хоббиты без единого слова побежали за ним. Но куда им было с ним тягаться! Том вскоре исчез, песня его слышалась все тише и дальше. Но вдруг его голос снова приблизился, раздалось громогласное «Эй-гей!» и продолжение песни:
Прыг, прыг, малыши, вдоль Ивьюнки-речки!
Том отправится вперед и засветит свечки.
Солнце скатится на запад, пойдете наощупь;
Дверь откроется, когда лягут тени Ночи;
Желтый свет из двери во тьме замерцает –
Шелест черной Ольхи пусть вас не пугает,
Ивы больше вы не бойтесь, ни корней, ни веток –
Хей-дол, там Том будет ждать со светом!
Больше хоббиты ничего не услышали. Почти сразу же солнце скатилось за деревья. Они представили, как оно сейчас бросает косые лучи на реку Брендидуин, как одно за другим освещаются окна Бакбурга. А здесь перед ними ложились длинные тени, над тропой нависали темные ветки, по сторонам встали грозные стволы. Белый туман колебался над рекой, запутываясь в корнях прибрежных деревьев. Прямо от земли у них под ногами поднимался пар. Сумерки сгущались.
Они с трудом угадывали тропу и очень устали. Ноги словно свинцом налились. Непонятные вкрадчивые звуки слышались из кустов и камышей со всех сторон. А когда они поднимали глаза вверх, к бледному вечернему небу, то видели странные рожи, которые кривились в темных ветках и усмехались им с крайних деревьев мрачного Леса. Им начинало казаться, что все вокруг ненастоящее и они, спотыкаясь, бредут