не боюсь своих мыслей, чувств, эмоций, мне не стыдно наутро за то, что я говорю и делаю в пьяном угаре. Если я что-то подумал, сказал, недосказал, сделал или не сделал – значит, так надо. Значит, так нужно было. Может, это и есть свобода?
Не будет больше несбыточных мечтаний и обращений в прошлое с немым вопросом «зачем» в тоскливых глазах, не будет больше ничего – я это знаю. И я знаю, что не дам собой играть, использовать себя в каких-то корыстных целях. Игры кончились, раз и навсегда. Теперь всё должно быть правильно, теперь всё должно быть честно, как бы тиски ни сжимали грудь болью и отчаянием, я должен оставаться собой, я должен хладнокровно смотреть на то, как моя ночная подруга уходит вдаль с другим, одна за другой, одна за другой (но как же хочется, чтобы она осталась со мной навсегда). И нет больше места в моей голове для горестей, печалей и других людей (только для одной, последней, найдётся, наверное). Всё закончилось.
И больше никаких молитв ночной вселенной, холодному злобному мерцанию звёзд. Больше никогда я не выйду в ночи на пирс один, послушать музыку и поговорить с ней. С ней, какой-то, в моей голове и точках далёких раскалённых термоядерных шаров. Она меня не слышит, они меня не слышат, никто по ту сторону мрачной синей бездны меня не слышит. Они никогда не заберут меня к себе, они никогда не исполнят шёпот моих мечтаний, какую бы жертву я им ни приносил. Хватит, хватит обманывать себя и верить им, надеясь, что они знают, что делают. Хватит с меня Веры и Надежды, пусть останется только Любовь усталым биением сердца и холодом бездонных глаз уходящей в тьму или свет (какая разница, ведь важно «как», а не «куда») подруги. Их было много, но и чувства были разные, и все они ушли, и будут продолжать уходить куда-то, туда, где они были, есть или будут счастливы. Уйдут все. Останусь только я, навсегда и сам с собой. Ну и пусть. Значит, так надо.
Вдруг перед обожжёнными усталыми глазами вновь появилась паутина. Только на этот раз моя нить не упиралась в глухую стену, а утопала где-то в тьме, мраке и пыли будушего. Кое-где маячили сводящиеся к ней другие нити, но я не могу разобрать – пересекаются наши пути или проходят рядом в каких-то плоскостях реальности. В любом случае, это лучше, чем было бы без неё, месяц назад вытащившей меня из прощальных мыслей двадцать пятого этажа лёгкой фразой: «Привет) ну как, есть желание рвануть в последний раз перед закрытием сезона?)». Она где-то там, даже не понимает, что она дала взамен мне. Что-то, что не передать ни словами, ни разбитыми руками. Но и прямо сейчас она где-то там, не со мной, хотя хотела и обещала, а я – здесь. Грустно, ну и пусть. Кому-то так нужно было – ей, мне, ему. Да и к чему я привязываюсь, о чём сожалею? Я должен быть безмерно благодарен и не просить ни капли больше.
Что-то со мной осталось не так, несмотря на состоявшееся перерождение. Я остался сломанным, каким-то отчаянно неправильным, таким, что люди, только завидев намёки на эту неправильность, сломя