однако, с этим черным местом.
– Загадка? – подбодрила его Анна, выразительно подняв красиво изогнутые брови.
– Дык ведь не бывает там никто, даже мимо стараются не ходить. А дед мой сказывал, что место то черным кликали еще до пожара – жил там какой-то то ли колдун, то ли оборотень.
Он растерянно умолк, не зная, чего бы еще рассказать и снова почесал голову, словно пытаясь стимулировать непривычный мыслительный процесс.
– Что думаешь? – бросила в мою сторону Анна, идя к машине.
– Местный фольклор, – пожал я плечами, хотя понимал, что от визита на место бывшей усадьбы меня ничего уже не спасет.
Филипп, 1912
Филипп с любопытством поглядывал в окно, ожидая приезда нового учителя, еще до своего появления получившего прозвище Мосье Кактотам. В сонме разнообразных звуков, наполняющих усадьбу – беззлобной перебранке дворовых слуг, шорохе ветра в кронах старых лип на подъездной аллее, кряканье уток возле пруда – мальчик различил далекое цоканье копыт и приник к оконной раме, стараясь сквозь ветви тополя, жадно тянувшиеся до самой крыши дома, получше разглядеть пространство перед парадным крыльцом.
Кучер распахнул дверь новой поблескивающей лаком коляски, запряженной шустрой каурой лошадкой, и на разгоряченные солнцем плиты ступила нога в изящном башмаке с блестящей пряжкой. Следом возник лысый невысокий человечек, сверху показавшийся мальчику слегка нелепым, незначительным и совсем не похожим на образ похотливого соблазнителя, нарисованный его подружкой. Катрин будет весьма разочарована.
Гонимый любопытством, мальчик устремился вниз. Батюшка встречал долгожданного гостя один – Пелагея Ивановна, не сочтя приезд учителя за событие, с утра уехала в уездный город «прикупить разных хозяйственных мелочей», прихватив с собой и дочь.
Барин довольным басом рассыпался в любезностях и заметил сына лишь когда тот спустился с лестницы и испуганным сусликом замер, разглядывая учителя.
– Приветствую вас, mon cher ami, – церемонно, как ко взрослому, обратился к Филиппу тот. Голос его оказался под стать облику – неблагозвучным, словно надтреснутым, напоминающим сварливые переклички цапель на болоте, и лишь мягкая, вкрадчивая манера речи да отчетливый французский акцент отчасти сглаживали этот недостаток.
– Я слышал, вы любите музыку. Как вы смотрите на то, если я сейчас отдохну с дороги, а потом мы проведем с вами вечер за музицированием?
Заманчивее предложения Филипп и не мог представить! Никто в доме не разделял его страсти. Батюшка относился к упражнениям сына за роялем благосклонно, но без особого интереса, Пелагея Ивановна была начисто лишена музыкального слуха, а Катрин, хотя и обладала весьма недурственным голосом, считала пение занятием скучным. Возможность найти единомышленника вознесла мальчика на вершину блаженства. Вся настороженность по отношению к новому учителю тут же исчезла.
– Да! Я согласен! – радостно воскликнул он.
– Филипп, мой мальчик,