решился хоть немного прояснить ситуацию. Осторожно тронув за рукав стоящего рядом седого человека в очках и с тростью, похожего на учителя, спросил:
– Извините, сударь… А какие, собственно, у Германии к нам претензии?
– Претензии! – горько усмехнулся тот, – Да завоевать фашисты нас хотят! Поработить! Первое в мире государство рабочих и крестьян им как кость в горле!
«Опять ничего не понятно!» – с отчаянием подумал Леонард.
– Шрам-то откуда, товарищ? Вид у Вас военный, – поинтересовался в свою очередь похожий на учителя дядька.
– Японец мечом рубанул, – охотно объяснил поручик, присматриваясь к собеседнику, казавшемуся странно знакомым.
И тут вспомнилось: Николя! Тот самый, молоденький, что читал в госпитале газету о японском десанте! Вот и якорь, обвитый лентой с девизом, на правой кисти!
– А! Халхин-Гол! – криво улыбнулся постаревший на тридцать шесть лет ветеран Русско-Японской войны, – Значит, воевать Вам дело знакомое. Командиром, наверное, были? Что ж, винтовку в руки – и на фронт, бить гадов. Я бы тоже пошел, да не возьмут… Мне в девятьсот четвертом ногу японским осколком перебило, здесь, под Ново-Мурманском. Хромаю с тех пор, – он показал трость.
– Да-с, ушел в отставку поручиком, но за Веру, Царя и Отечество повоевать ещё раз сочту за честь! Постою за Русь-матушку! – выпятил грудь Орлов, улыбаясь.
Собеседник побледнел и отшатнулся. Несколько голов повернулось в их сторону.
– Парень, да ты кто? – ужасным, свистящим шепотом вопросил, сузив недобро глаза Николя.
Леонард растерялся. Кажется, он сказал что-то не так? Толпа угрожающе надвинулась.
– Товарищи! Это враг! Белогвардеец!!! Шпион и диверсант! – отчаянно взвизгнул бывший офицер флота Российской Империи и замахнулся тростью.
Кинулись скопом, повалили. Чьё-то грузное тело придавило к земле. Больно вонзился в лопатку камешек. Свет померк, кромешная тьма заполнила все вокруг. В следующий момент жаркие липкие губы впились в рот Леонарда, целуя взасос, а чужие проворные пальцы уже расстегивали ширинку, норовя сграбастать самое дорогое.
Леонард запаниковал, не в силах понять, что происходит. В ушах ещё слышался рев толпы, болела спина от острого камня. Тело, плющившее его, было обнаженное, и, на ощупь, женское.
– Ты кто? – булькнул он пересохшей глоткой, прервав на миг настойчивое лобзание.
– Я – Стеша! Стеша Мерзлякова, – ответила женщина, утробно хохотнув, – Мы с Вами, барин, в ресторации вечор гуляли. Ай, запамятовали?
В совершенно кривой голове (странное дело, не болевшей ни капельки!) начало разливаться понимание. Банкет, цыгане, Булдаков, наливающий коньяк в чайный стакан… И бабы, г-м! В смысле – блудницы. Купец и за них заплатил.
– А где мы сейчас?
– Да у Вас на квартире! – был ответ, и приставания возобновились.
Степанида знала свое ремесло, и Красноголовый Воин Леонарда гордо расправил могучие плечи. Сил сопротивляться у поручика не было. «Да и зачем