таких глаза ясные, в голове чисто все, ну ты поймешь я тебя научу, – открывая дверцу в плетне сказал Лесник
–А как это ясные? Как у Киргиза? – спросил Бобр, вспоминая его неестественно красные глаза снорка.
– Да нет, у Киргиза другое дело, он под Выброс попал, да под матку, она его переваривать да переделывать начала, а тут их волной накрыло, ну вот он с Зоной что твой косой, который нынче Мелкий и договорился.
– А что это за матка? – с недоумением спросил Егор.
– Аномалия такая или мутант, тут и я не шибко пойму, вроде мутант, а убить невозможно. Редкая, только на деревьях и водится, ну или еще на верхотуре какой. Вроде как слизняк такой розовый лежит просвечивает или паутинкой такой сделается, маскируется навродь, а как подойдет кто под дерево, так она ему на голову и одевается, и вроде как растворяет и в себя втягивает, но не всего, а только кожу, мышцы, внутренности а вот кости, не берет, выбрасывает. Выбрасывает не целиком, а так кусочками, мол отделяет потихоньку, там где освоила человека уже. И получается потом лежит матка на дереве а в ней пара глаз, мозг еще чего остается, бывает ладонь прям наружу вываливается и шарит медленно так и ниточки от нее идут к мозгу, нервы стало быть. Так она округу изучает, да может быть и с мозгом тешится.
– А что человек, ну который в матку попал? Умирает сразу?
– Да нет, не умирает как раз. Она ему и дышать дает и вроде с голоду не умирает, а тем временем его живое мясо в свое превращает. Бывает, стоит то бедолага такой по пояс всего человек, а сверху значит она, матка на нем сидит вываживает. Так ему в ногу стрельнешь ежели, смотришь в другой части матки ладонь появляется и кукиш показывает или пальчиком грозит, мол не шуткуй.
– Да…а Киргиз как спасся?
– Я ж тебе говорю, Выброс был, а когда Выброс идет Зона все уголки которые волна накрывает видит ну и порядок наводит по – своему, ну видать и взмолился то человек, не дай мне такой смерти, дай жизни, чтобы радость была у него от всего, что мол за счастьем сюда пришел. Вот и сделала его Зона снорком, долго ли…? Только процесс то уже начат был, маткой той, вот он частично с маткой перемешался, красный стал на полголовы, но ничего спокойный, ответственный. Сразу видно при былой жизни, человечьей, хорошим мужиком был.
Тем временем они уже шли по Рыжему Лесу, начавшиеся сумерки сгустились как только они попали под тень деревьев.
–"Да…", – подумал Егор, – "тут уж и не знаешь, просил бы Киргиз жизни такой, если бы знал чем дело обернется?". Мысли были не веселы, вспомнив, что матки висят на деревьях, он настороженно поднял голову в темную крону.
–Да ты не бойся, они идущего не берут… пока. Если встанешь где, или под куст ляжешь, тогда может накрыть, а так пустое, не переживай. Да и нету их тут на этой окраине, не завелись.
Егора передернуло, – "действительно ужасная смерть, быть в сознании, но быть не в собственном теле а в… в чем? В каком-то аномальном физрастворе? Для чего? А как же "я мыслю, следовательно существую?" кто же это сказал? Декарт? Да Декарт!", – настолько