ругаются! – грустно вздохнул отец Леонид, – Внушаю им, внушаю, что сквернословие есть грех – не доходит!
Поручик серьёзно заявил:
– Они, батюшка, матом не ругаются, они им разговаривают! Сегодня он был трезв, только с утра похмелился парой рюмок водки – и все.
– М-да… Ничего, со временем научитесь и этому, месье Карсак! – обнадежил Антуана священник.
После обеда все отдыхали пару часиков. За это время была протоплена баня.
Первой парилась графиня со своей няней, попадьей, комнатной девушкой Настей и Ариной. Хозяйка довольно мурлыкала, лежа на полке. Няня поддавала квасом по чуть-чуть на каменку. Ароматный пар шибал ядрено, покусывая молодежь за уши и нежные розовые соски. Няне же, сморщенной, как изюминка, было все нипочем. Попадья, скромная женщина лет сорока, (урожденная княжна Трубецкая, между прочим!) парилась мало, сидела в сторонке, мыла голову. Девушки, сверкая мокрыми белыми телесами, проворно работали березовыми вениками. Хорошо!
– Няня! Поддай с мятой! – попросила Натали, переворачиваясь на спину.
– Сейчас, касатушка! – няня плеснула на камни из ковша.
– Ой! Уши горят! – пискнула графиня.
Ей подали полотенце, покрыть голову.
Потом её долго и нежно терли лыковой мочалкой, взбитым яйцом промывали волосы, ополаскивали березовым настоем.
Сидя за самоваром в предбаннике, Натали придирчиво сравнивала себя с девушками. Арина, конечно, на мордашку была покрасивее, да и ростом повыше. Настя же была крупная, сильная девица, склонная к полноте, хотя и миловидная. Графиня с удовольствием решила, что у неё самая пикантная попка и самая тонкая талия.
После женщин мылись мужчины. Антуан понимающим взглядом оценил шрамы на телах отца Леонида, Александра Романовича и Сержа. Да и они с одобрением посмотрели на его рубец в боку от сабельного удара и сморщенный шрам от пули под правым соском. Пуля была на излете, а может, порох был подмокший. Короче, впилась не глубоко. Такая вот везуха!
– А это у Вас что, господин лейтенант, ожог? Над коленкой, то-есть, на птицу похоже? – показал пальцем поручик.
– Нет, это родимое пятно. Дядя говорил, что такое же у него и моего отца. На орла парящего похоже, верно? – Антуан поставил ногу на лавку и все с интересом всмотрелись.
Над правой коленной чашечкой действительно, четко смотрелась крупное, вершок в поперечнике, родимое пятно красно-коричневого цвета: точь-в-точь парящий орел.
– Как Вам, месье Карсак, русская баня? Нравится ли? – с некоторой подначкой спросил немного погодя отец Леонид.
– Ох! Очень нравится! – выдохнул Антуан, сплевывая соленый пот, заливающий глаза, – Благодаря бане не заболел, спасибо господину полковнику и Герасиму!
Герасим крутил вениками над головой, как ветряная мельница, разгоняя жар. Все пришли в состояние гармонии тела. И духа.
Поручик Ржевский парился дольше и азартнее всех. Он выгонял из организма последствия запоя и оживленно рассказывал:
– Однажды