были написаны на непонятных языках, другие – неразборчивым почерком, поэтому главный библиотекарь произвел предварительный отбор: манускрипты, которые требовали срочного занесения в каталог, отделили от тех, которые могли подождать.
– На чем основывалось это разделение?
– В несрочные попали по большей части собственные документы библиотеки и фонда: касающиеся здания, доходов от аренды и тому подобное; их перенесли в подземелье новой библиотеки, и с тех пор их вряд ли кто-нибудь держал в руках. Важные же доставили сюда, чтобы каталогизировать.
Он показал мне полки, где хранились манускрипты.
– И это было сделано?
– Работы начались лишь восемь лет назад, когда главным библиотекарем стал я. – После краткой паузы он промолвил спокойно и выразительно: – Через полгода, надеюсь, я смогу доложить настоятелю и капитулу, что все готово. Остаются неразобранными по большей части те манускрипты, которые в тысяча шестьсот сорок третьем году были помещены в подземелье.
– Поздравляю вас, доктор Локард.
Он выразил свою благодарность кивком.
– А теперь пойдемте в подземное хранилище.
Мы спустились вниз и, проходя по первому этажу, встретили в одной из секций молодого ассистента, сидевшего за столом.
– А, Куитрегард, – произнес доктор Локард. – Не могли бы вы принести лампу и проводить нас в подземелье?
Мы перешли в другую часть здания, известную под названием новой библиотеки, где находился вход в подземелье, и начали осторожно спускаться по темной лестнице вслед за молодым человеком, освещавшим путь. Лампа была необходима, потому что газовое освещение отсутствовало и все подземелье представляло собой древний погреб под старым холлом, где сильно пахло пылью, пауками и ветхой бумагой.
Помещение было необъятное, несколько минут я следовал за двумя своими провожатыми по лабиринту из старинных шкафов, и при каждом повороте мне открывались в неверном свете лампы новые полки со связками желтеющих рукописей и картуляриев в кожаных переплетах. Я тут же понял, как прав был Пеппердайн, когда утверждал: чтобы изучить эти бумажные и пергаментные кипы, потребуются не месяцы, а годы.
– Слава богу, – вырвалось у меня, – что не придется копать здесь.
Доктор Локард остановился и повернулся ко мне:
– Почему вы так считаете?
– Просто потому, что Пеппердайн здесь не рылся и, следовательно, обнаружил манускрипт в другом месте.
Несколько мгновений доктор Локард, казалось, размышлял, а потом спросил:
– Скажите, доктор Куртин, прав ли был Пеппердайн, исходивший, как кажется, из того, что его корреспондент не интересуется англосаксонским периодом?
– Как ни удивительно, Булливант внес немалый вклад в изучение англосаксов, разыскав и опубликовав весьма важные материалы.
– Тогда, согласитесь, странным представляется утверждение Пеппердайна, что манускрипт его не заинтересует.
– У вас, кажется, зародились догадки? Можно