к свету, и добрался до выхода из ледяного лабиринта.
Картина, которую я увидел тогда, навсегда врезалась в мою память. В долине реки я увидел небольшой деревянный балок с трубой. Неподалеку от него стоял зеленый вездеход, возле которого возились два человека. На шапке одного из них блеснула кокарда, по-видимому, это были военные.
Я вытащил ракетницу, чтобы подать им сигнал. К сожалению, я не позаботился о том, чтобы вытащить оттуда стреляную гильзу. Ее заклинило, замерзшие руки не хотели меня слушаться, и я не мог зарядить новую ракету. Когда я освободил патронник, военные уже сели в вездеход. Из его выхлопной трубы вырвался сизый дым, и гусеничная машина рванулась с места. Я поднял ракетницу вверх и нажал на курок, но выстрела не последовало. Осечка! Перезарядив ракетницу еще раз, я, наконец, выстрелил. Ракета взмыла в воздух, но вездеход уже отъехал, и мой сигнал так и остался незамеченным.
Возле места, где стоял вездеход, на притоптанном снегу виднелись большие пятна свежей крови. Это не показалось мне чем-то необычным. Я подумал, что военные, пожелавшие разнообразить свой рацион, подстрелили на охоте крупного оленя. На северном острове охота на него запрещена, а на южном острове, куда когда-то были завезены одомашненные северные олени, произошло смешение подвидов. Ученые до сих пор не могут разобраться, являются ли олени южного острова уникальной популяцией, поэтому здесь до сих пор выдаются разрешения на охоту.
Когда я вспомнил о том, как наш повар готовил нам котлеты из оленины, мысль о еде пробудила во мне острое чувство голода, и я устремился к охотничьему домику. Я слышал от полярников, что на Новой Земле в некоторых местах расставлены убежища для охотников, рыбаков, и других путников. Мне говорили, что в каждом балке обязательно есть печь, топливо, спички, чайник, и запас еды. Я считал эти рассказы простой болтовней. Если на острова допускаются только военные, то кому нужны такие укрытия? Однако, как оказалось, я ошибался.
Балок представлял собой небольшой домик, основание которого покоилось на салазках из бруса. В торце постройки имелась дверь, а с другой стороны было расположено небольшое застекленное окошко. Над плоской крышей, покрытой рубероидом, торчала железная печная труба. Замочные скобы на двери были закручены на несколько оборотов стальной проволоки, – дверь запиралась не от людей, а от зверей.
Я раскрутил проволоку, толкнул дверь от себя, и вошел в домик. В маленьком предбаннике стояло два ящика с углем, ведро со щепками для растопки, и рваная брошюра под названием «материалы двадцать шестого съезда КПСС». На полочке над ящиками лежал консервный нож, несколько свечей, три коробка со спичками, и открытая пачка дешевых папирос.
Дверь в жилое помещение открывалась уже на себя. Справа от двери были грубо сколоченные дощатые нары, на которых валялись два старых матраса, а слева на стальном листе стояла круглая чугунная печь с отверстием для конфорки,