маленькими жёлтыми листьями.
Конец.
В сценарии использованы стихи А. С. Пушкина, Б. Заходера, М. Исаковского, Д. Садовникова, песня «Варяг» и детский фольклор русского народного поэтического творчества.
М – 1982.
Антон С. Васильев-Макаренко
«Красная и белая»
\ «Дёжкин карагод» \ литературный сценарий полнометражного художественного фильма М – 1989
В концертно-театральном мире предреволюционных лет России не было, пожалуй, личности более романтической, почти легендарной, чем Надежда Васильевна Плевицкая, урождённая Винникова. Трудно поверить, что искусство этой крестьянской певицы-самородка могло найти столь восторженный отклик у самых требовательных и интеллектуально утонченных слушателей.
«В госпоже Плевицкой теплится священная искра, – писал критик С. Мамонтов, – та самая, которая из вятской деревни вывела Федора Шаляпина, из патриархального старокупеческого дома – Константина Станиславского, из ночлежки золоторотцев – Максима Горького».
Ныне пришло время вспомнить о тех годах, когда юная Дежка, дочь простого мужика Курской губернии, неожиданно стала звездой русской эстрады, когда её имя на афишах печаталось аршинными буквами, а билеты не её выступления шли втридорога. И прав был критик, писавший, что именно она «внесла в репертуар популярной песни, выродившейся в форму так называемого «цыганского романса», оздоровляющий народный характер.
Плевицкая запела о гибели «Варяга», о пожаре Москвы 1812 года, о разбойнике Чуркине, о событиях, разыгравшихся на старой Калужской дороге и в диких степях Забайкалья. Аудитория эстрадных концертов и миллионы слушателей грампластинок услышали из её уст песни-баллады о замученном кочегаре («Раскинулось море широко»), о каторжниках, угоняемых в ссылку («Когда на Сибири займется заря»), о смерти бедной крестьянки («Тихо тащится лошадка»).
«Песни Плевицкой, – восторженно писал критик тех лет, – для национального самосознания и чувства дают в тысячу раз больше, чем все гунявые голоса всех гунявых националистов, взятых вместе». Одно только это, отнюдь не устаревшее с прошедшими десятилетиями соображение дает нам сегодня уверенность в том, что фильм о Плевицкой и её экранный образ в исполнении такой замечательной артистки российской эстрады, как Татьяна Петрова, является фильмом нашим насущным не только как зрелище, но и как хлеб.
Путь из деревенской избы в монастырскую келью, оттуда в бродячий балаган, ресторанный «хор лапотников», далее – триумфальное выдвижение безвестной кафешантанной певицы в эстрадную звезду первой величины и, наконец, трагическая гибель во французской каторжной тюрьме – все это кажется невероятным, поражает остротой жизненных контрастов. Биография Н. В. Плевицкой (1884–1941 гг.) могла бы составить основу не одного романа, не на одну серию потянула бы история похищения генерала Е. К. Миллера в сентябре 1937 года в Париже и суда над Плевицкой и ее мужем генералом Николаем Скоблиным, подозреваемым в доныне недоказанном преступлении. Но нас, предполагаемых авторов будущего фильма, в первую очередь будет интересовать духовный