является, как аномалия, большая свобода отношений между начальниками и подчиненными. Увидев чиновника, монгол становится перед ним на колени и делает приветствие, но после такого униженного выражения своей покорности садится рядом с тем же самым чиновником, разговаривает с ним и курит трубку. Привыкши с детства ничем не стеснять самого себя, он и в данном случае не терпит долго стеснения, но тотчас же дает простор своим привычкам. Для путешественника-новичка такое явление может показаться знаменательным фактом свободы и равенства монголов, но, вникнув глубже в сущность дела, легко заметить, что здесь проявляется только дикая, необузданная натура номада, который требует простора лишь своим детским привычкам и совершенно апатичен к страшной деспотии в социальной жизни. Тот самый чиновник, рядом с которым монгол курит трубку и беседует запанибрата, может наказать своего собеседника, отобрать у него несколько баранов и вообще безапелляционно совершить какую угодно несправедливость.
Взяточничество и подкуп в Монголии, так же как и в Китае, развиты до крайней степени; за взятку здесь можно сделать все и без взятки ровно ничего. Самое вопиющее преступление останется безнаказанным, если только преступник сунет изрядный куш властям; наоборот, совершенно справедливое дело ничего не значит без известного приложения. И эта гниль идет через весь строй администрации, начиная от хошунного писаря и кончая владетельным князем.
Если затем обратимся к религиозным верованиям номадов, то увидим, что ламаистское учение пустило здесь такие глубокие корни, как, быть может, ни в одной другой стране буддийского мира[54]. Созерцание, поставляемое монголами высшим идеалом, в сочетании с образом жизни номада, заброшенного в пустыню, и породило тот страшный аскетизм, который заставляет его отрешаться от всякого стремления к прогрессу, а взамен того искать в туманных и отвлеченных идеях о божестве и загробной жизни конечную цель земного существованния человека[55].
Богослужение монголов отправляется на тибетском языке[56]; священные их книги также тибетские. Из них знаменитейшая есть Ганчжур; она состоит из 108 томов и заключает в себе, кроме предметов религиозных, историю, математику, астрономию и прочее. В кумирнях служение обыкновенно совершается три раза в течение дня: утром, в полдень и вечером. Зов к молитве производится трубением в большие морские раковины. Собравшись в кумирню, ламы садятся на полу или на лавках и читают нараспев священные книги. По временам к такому монотонному чтению присоединяются возгласы, которые делает старший из присутствующих, а за ним повторяют и все остальные. Затем, при известных расстановках, бьют в бубны или в медные тарелки, что еще более усиливает общий шум. Такое моление производится иногда несколько часов сряду и делается более торжественным, когда в кумирне присутствует кутухта. Последний всегда сидит на престоле в особом облачении, имея лицо, обращенное к кумирам; служащие же ламы стоят