Марианна как две капли воды походила на мать за одним исключением: у леди Рианнон волосы были гладкими и черными как ночь, а у Марианны – светлыми и волнистыми.
Уверенность в том, что он наконец-то встретил свою любовь, оказалась беспощадно разрушенной, и на смену ей пришел гнев такой силы, что Марианна, знай о том, могла бы порадоваться, что скрыта от Робина надежными стенами Фледстана.
Кокетка! Лгунья и лицемерная кокетка! Это на нее-то ни один мужчина ни разу не смотрел так, как он? Да на нее все мужчины пялились, не в силах оторвать глаз! За краткое время со дня возвращения из монастыря она получила не меньше десятка предложений руки и сердца от знатных и родовитых мужчин Средних земель. Зная, кто он, и умолчав о себе, не забавлялась ли она, пополнив ряды своих поклонников еще и лордом вольного Шервуда? Что ж, ей удалось вызвать в нем и любовный трепет, и желание защищать, вот только сама она при этом не нуждалась ни в его защите, ни в его любви.
Несколько дней он был вне себя от ярости, пока Вилл Скарлет не спросил его напрямую:
– В чем дело, Робин? Что с тобой происходит? Ты не замечаешь, что все в Шервуде стараются не попадаться тебе на глаза?
Он немедленно взял себя в руки и приказал себе выбросить из головы любые мысли о Марианне – дурные, хорошие, все равно. В его жизни все пошло по-прежнему, как будто и не было той встречи на берегу реки. К нему опять вернулись уверенность и спокойствие, пока к собственному удивлению Робин не обнаружил себя на окраине леса, у холма, на котором возвышался Фледстан. Он спросил себя, зачем приехал сюда, да еще на то место, где расстался с Марианной. Сердце дало мгновенный и недвусмысленный ответ: в надежде увидеть ее еще раз, хотя бы издали.
Он стегнул коня так, словно тот был виноват в том, что Робин оказался возле Фледстана, и немедленно, не оглядываясь на замок, вернулся в лес. Но и мысли о Марианне тоже вернулись к нему. Как он ни сердился на себя, но ничего не мог с собой поделать: он продолжал думать о ней и вспоминать ее.
Когда гнев на Марианну немного улегся, Робин захотел узнать, что же она представляет собой, раз уж совсем выкинуть ее из головы не получалось. Не спрашивая о ней Клэренс, он внимательно слушал ее рассказы о Марианне. Та же могла говорить о подруге бесконечно. Если верить Клэренс, Марианна являла собой подлинное совершенство в девичьем обличии. Добра, умна, весела нравом, обучена множеству вещей, нужных и излишних для девицы ее звания. Робин не слишком доверял этому отзыву: Клэренс была очень юной, еще не умела хорошо разбираться в людях, а на Марианну смотрела пристрастными глазами.
В рассказах Клэренс его насторожило иное обстоятельство: Марианну не увлекала обычная жизнь знатного общества. Почему? Что заставляет ее скучать, вместо того чтобы получать удовольствие? Что ее томит и угнетает?
Он начал прислушиваться, как о Марианне отзываются в народе, и не услышал ничего, кроме похвал. Особенно ее хвалили люди, которые жили на землях, принадлежащих Невиллам. Но разве они могли говорить