− топором не вырубить», − поддержал тему губернатор и продолжил:
− Остановились то у отца? Хорошо, что закрыли дело о растрате денег. Сумма там небольшая и как он так неаккуратно всё сделал, что всплыло и пошло гулять по судам и канцеляриям. Он уж и деньги вернул потраченные, а бумаги так и ходили без конца. Ну, теперь будет у него право вернуться к семье, − сменил тему разговора губернатор.
− Разрешите откланяться, Иван Альфредович, сегодня у меня еще встреча с купцами. Нужно идти, − стал прощаться Николай Резанов, отметив, что взгляд Пиля, после слов об отце, в его сторону стал пристальным и колючим.
− Знает видимо об истории с монетами, приключившейся со мной, − мелькнула мысль в голове посланника.
От этого на душе стало неспокойно.
Губернатор, тем не менее, закивал головой, давая согласие на окончание встречи. Николай встал и, откланявшись, вышел.
Обед у Шелихова выдался знатным. Собрались все компаньоны хозяина в делах торговых, коих было человек десять, а встречала гостей хозяйка Наталья Алексеевна – молодая еще, свежая, с восточной яркостью во внешности. Ходили слухи, что бабка Натальи происхождением была из Страны Утренней Свежести – Кореи и жила у курильских айнов пленницей. Айнов русские купцы прозывали «лохматыми» из-за характерных неухоженных богатых растительностью голов и мнения, что всё тело у них также покрыто густой шерстью.
От лохматых-айнов Натальина бабушка была вывезена Никифором Трапезниковым и стала женой сибирского купца. Наталья от бабушки унаследовала немного раскосые темные глаза, восточный овал лица и смоляные густые косы.
Стол отличало изобилие сибирских продуктов – тут и разная байкальская рыба – сиг да нежный омуль с осетром во главе, и соления-копчения, и всяческая иная стряпня – пироги, да расстегаи.
К гостям вышли и две дочери Шелиховых – не полных пятнадцати лет Анна, что была постарше и Евдокия – еще более юная тринадцатилетняя кокетка с ярким, совсем еще детским личиком, румяная и быстрая.
АННА
Анна, не смотря на ранние свои года, уже невестилась. Голубоглазая и русоголовая русская сибирская красавица, юная еще совсем, только входившая в дивную девическую пору, когда грудь при волнении теснится и вздымается, распирает и казалось ведет за собой страстное томление и желание неизведанного, непонятного, ради которого хочется и страдать, и умереть даже. Влечет образ милого и ласкового участия в девичьей доле, которая пока весела-беспечна и одновременно полна грусти, скрытна и в то же время открыта всем взорам и от того хочется поминутно то бежать, раскинув руки и просто радоваться миру, то тихонечко сидеть у окна, томиться, ожидая неведомо-увлекаемого изменения в девической судьбе.
Поведение при гостях выдавало в Анне тщательную подготовительную работу, проведенную под руководством матери. Заученные степенность, неторопливость суждений, кроткий, но прямой взгляд синих глаз и длинная коса, создавали образ вполне законченный, но в то же время