шитика треснул. Вода хлынула внутрь и он стал медленно погружаться. Дракон ещё пометался немного вокруг, вспенивая речную воду бурунами, но потом, убедившись в несъедобности добычи, уплыл всё-таки.
– Огради мя, Господи, силою честнаго и животворящего Креста твоего, и сохрани мя от всякаго зла! – пробормотал Григорий и истово перекрестился.
Переночевали кое-как на берегу, спали у костра по очереди. Утром долго кидали в реку камни: вдруг монстр затаился поблизости? Затем подняли шитик, разгрузили и разложили поклажу для просушки. Срубив пару сосенок, принялись вытесывать доски – как раз две нужно было заменить. Наковыряли сосновой смолы, проварили в котелке, процедили через портянку. Проконопатили щели мхом, залили смолой. Ремонт закончили уже в темноте.
– Ну, вот, теперь ладно! – осмотрев работу и не найдя в ней изъянов, Григорий отряхнул руки и принялся набивать трубку, – А то пешком пришлось бы топать, а места здесь для пешехода, скажем так, неудобные.
– А вдруг опять дракон? – боязливо спросил Джим, – Только тронемся завтра, а он и… ага?
– Это вряд ли. Раз он нас не дождался, значит уплыл.
Два дня плыли, шугаясь малейших шорохов, готовые в любой момент выскочить на берег. Это сильно замедляло их продвижение. Григорий все время ругался, и Джим, волей-неволей, запомнил множество новых выражений.
– Сегодня должны были приплыть, – досадливо ворчал Лукьянов, приставая к берегу в сумерках, – Распроязвить бы этого дракона в ноздрю шомполом ржавым троекратно с загибом до самой печени!
На третье утро, всего через пару часов пути, лесник негромко сказал:
– Приплыли.
Глава одиннадцатая
Они только что миновали очередную излучину. На берегу Джим увидел примерно сотню домов – бревенчатых, конечно, но больших (раз в пять больше Ирининой однокомнатной избушки!), с просторными дворами обнесенными добротными заборами. Около каждой такой усадьбы, ближе к реке, имелись маленькие домики. «Бани!» – сообразил Джим. У Ирины бани не было и мыться приходилось в корыте. Поодаль стояло множество островерхих чумов, шатров из длинных жердей, покрытых шкурами. На восточном конце деревни возвышалась над восьмиугольным срубом башенка, увенчанная похожим на луковицу куполом со странным, не виданным ранее, восьмиугольным крестом. Купол был искусно покрыт деревянными дощечками, как чешуёй. Небольшие, похожие на бойницы окна украшали узорчатые деревянные наличники.
– Что это, церковь? – спросил Джим, показывая пальцем на заинтересовавшую его постройку.
– Часовня староверская. Ну, маленькая церковь. Здесь раньше староверский скит был, это вроде монастыря, но теперь монахов не осталось. И в часовне службы уж который год нет, служить некому, – вздохнул Григорий и перекрестился, шепча молитву.
Лодка приблизилась и стало видно всё селение. Чем-то оно напомнило Джиму форт американских поселенцев на Диком Западе, виденный им в художественных фильмах.