в лагерях! – Богатырёву было не до романтики. – Прошу тебя, держись, моя хорошая! Борись, борись до конца. Если я пройду через эти испытания, но не встречу тебя после я… не смогу без тебя, не выдержу.
– Делай, что должен… – проговорила Катя.
– …и будь, что будет, – закончил Станислав.
Молодые вновь замолкли.
– Кстати, кто тебя сопровождает? – успел поинтересоваться ефрейтор.
– Розенберг его фамилия, Исаак Иосифович, кажется! – оживилась героиня.
Договорить молодым помешала та самая бойкая старушка.
– Ребята, – громко шикнула храбрая женщина. – Ребятки! Разбегайтесь немедленно: чекисты идут.
Вдруг из-за последнего вагона вышли люди в синих фуражках, вооружённые пистолетами-пулемётами. Идущий впереди нёс в руках большой фонарь, освещающий дорогу на добрых десять метров. Катя успела быстро вернуться на своё место, благо мрак ночи прекрасно смог её скрыть от надвигающихся НКВДшников. «Кто там, блин, разговаривает? – мерзко рявкнул один из конвоиров. – Жить надоело, враги родины?» Станислав резво рванул прочь от ограды и понёсся вниз с железнодорожной насыпи. Посыпались камни, взвилась придорожная пыль. Он пробежал через просёлочную дорогу и оказался в небольшой берёзовой роще. Кажется, стрелять вслед никто не собирался. «Мерзкие гады», – сплюнул солдат на сырую землю. Неожиданно ветер резко усилился, с неба стало потихоньку капать. Отчётливо прогремел гром. Отдышавшись как следует, Богатырёв оглянулся. Двое гебистов уже ушли. А третий, тот, что был с фонарём, стоя у колючей проволоки, продолжал пристально вглядываться в темноту, в которую убежал ефрейтор. Создавалось ощущение, будто особист прекрасно видит солдата.
Почему-то Станислав был уверен, что стараться разглядеть его пытался именно Розенберг.
– Геннадий Викторович Шаповаленко был отличным командиром. Являлся выходцем из известного рода. Достойно сражался солдатом против белых, веря в правое дело большевиков. Был выпускником элитного военного училища, стал потом почётным ветераном Халхин-Гола. Чудом избежал репрессий, так как следователь, который должен был в первый раз вести его дело, попал под машину, а материалы обвинения сгорели при пожаре. Жалко, что он оказался не готов именно к такой войне. Как вы поняли, бедняга полностью сломался…
Богатырёв, замолчав, побарабанил пальцами по серой лавочке остановки.
– Довольно-таки странное «чудо», – заметил Рома. – Уж не сам ли полковник всё это устроил?
– Шаповаленко был человеком чести, – отрицательно помотал головой старый воин. – У него не было связей ни в госбезопасности, ни в партии, чтобы провернуть подобное. Да если бы и были, он так бы не поступил: совесть не позволила бы.
– Ну а что с ним стало в итоге? – поинтересовался Доброградский. – Отправили в ГУЛАГ-то по собственной инициативе?
Станислав Константинович не уловил юмора профессора.
– После того, как РККА потеряла