.

Танк проследовал к концу селения и свернул на бугорок возле последнего дома. Дорога за деревней уходила круто вниз и вела к следующей возвышенности, на которой виднелись крыши соседней деревни.

      Август покинул башню танка и, насвистывая модную мелодию «наши офицеры сейчас пойдут гулять», прохаживался около машины, давая наказ экипажу на соблюдение бдительности. Мотоциклисты, совершив стремительный рейд до следующего селения, возвратились в Грачёвку. Они выстроились в шеренгу на бревенчатом настиле тракта и выслушивали инструктаж ефрейтора Липке.

      Майор Генри оставил машину в переулке между домами, поднялся на бугорок к Августу, где стал рассматривать в бинокль видневшиеся на востоке церковные колокольни. Они возвышались над округой, мерцая под неярким осенним солнцем позолоченными крестами.

      – Август, – обратился Генри к капитану. – Ты можешь продемонстрировать свои способности в стрельбе по неподвижным целям?

      – Могу, гер майор.

      – Да ладно, тебе, Август! Называй меня просто – Генри. Видишь колокольню с православным крестом?

      – Далековато! – сказал Август, оценивая расстояние на глазок. – Да и наши где-то там, на подходе.

      – Наши части задержались в посёлке. – Генри достал из бокового кармана кителя карту и по слогам прочитал: – У-ва-ров-ка. Там население оказало наступающим войскам вооружённое сопротивление. Проводится чистка…

      – Ну что же, попробуем… – неохотно согласился Август и дал команду заряжающему подготовить пушку к стрельбе. Ещё раз всмотрелся в призрачную «мишень», до которой было километра три, и шустро влез внутрь машины. Там он долго ловил сверкающий крест в окуляре дальномера, высчитывал углы и допуски, вспоминая баллистические расчёты из учебников, проштудированных в офицерской школе. И, наконец, выстрелил.

      Генри припал к окулярам бинокля. Через пару секунд он радостно воскликнул и кинулся поздравлять удачливого стрелка.

      Август соскользнул с машины и принял от товарища бинокль.

      Колокольня горела. Всё ещё сверкающий крест накренился и был готов рухнуть вместе с поверженным куполом вниз.

      – Господь накажет меня! – глухо проворчал хауптман.

      – Ну что ты, Август! Это ведь не первый твой грех! И не последний…

      Выстрелы прозвучали почти синхронно. Стреляли снизу, из кустов, которые начинались в пятидесяти метрах от бугра.

      Август выронил бинокль и соскользнул к гусеницам танка.

      Генри схватился за шею, прижимая правой рукой пульсирующую кровавым фонтаном рану. Он стоял неподвижно, опираясь левой на холодную броню, и печально смотрел на умершего друга.

      Август лежал лицом вверх. И Генри отлично видел чёрное отверстие в центре высокого лба танкиста. Кровь из него не сочилась. Из раны поднимался еле заметный язычок пара…

      Танкист-механик первым заметил раненого майора и поднял тревогу.

      Ефрейтор Липке тут же закончил инструктаж и привёл себя и команду в боевое