и впихнул её туда.
– Боже ж ты ж мой!
– Ты не поверишь! Бой быков! Последний день Помпеи! Баба вылетела из каюты, как пуля! Едва не сбила меня с ног и успела вскочить на тот же катер, на котором приехала! Финита, бля, комедия!
*****
3 декабря. 1999 года. Пятница.
Движемся из Анадырьского залива к мысу Наварин.
Радиорубка просторная с круглой трубой пиллерса посередине. За него удобно цепляться во время качки. Три стола. На них два приёмника «Циклоида». Оба на издыхании. Передатчик «Бриг-2», раздёрганный донельзя. Два радара «Наяда». Один из радаров мертвый, с убитым редуктором антенны, второй видит крупное судно не далее, чем за 10 миль, а за 16 не видит хороший скалистый берег. Мой рабочий день 16—18 часов.
Попал ты, Андрюша, как кур в ощип!
4 декабря 1999 года
«Розалинда» – единственное судно компании «Bananas & Electronics», принадлежащее непонятно кому и зарегистрированное под флагом великой морской державы Монголии.
Красавица «Роза» – древняя старушка и страдает всеми возможными недугами: машина имеет дурную привычку стопориться в самый неподходящий момент, электричество пропадает два-три раза в сутки, но в разное время и к этому трудно привыкнуть.
Пресная мытьевая вода утекает по неведомым трубам в черную дыру и на судне всегда действует режим жёсткой экономии. Вода включается два раза в сутки и только в душевые. Чтобы почистить зубы, приходится снимать штаны.
Вдобавок, на судне сборно-подзаборный экипаж. Бывшие таксисты, дизелисты и сельские механизаторы с Сахалина, купившие морские дипломы в пешеходных переходах острова.
Кроме того, судно оккупировали несметные стаи тараканов и полчища крыс. Мы с ними пытались бороться, но потерпели поражение. Буфетчица боится спуститься в прачечную и требует сопровождающего с дубинкой.
Однажды, я сказал старпому:
– Максимум, через год «Роза» утонет.
– Не каркай! Накаркаешь беду, – лениво возмутился чиф.
– Это неизбежно, как крах капитализма. Одно утешает – нас с тобой здесь уже не будет.
Капитан судна, Мансур Габдулхаевич Габдулхаев, из опальных. Его выгнали из САХМП за пьянство, однако и здесь его любовь к зеленому змию не пропала. Бывает, кэп уходит в загул на неделю, а очнувшись, проявляет нездоровую суетность и рабочий зуд.
Как все пьющие люди, он нервный и подозрительный:
– Начальник, вот, чувствую, ты на меня стучишь! – сказал мне кэп после очередного запоя.
– Увольте-с, Мансур Габдулхаевич, тут и без меня есть кому стучать, – отшучивался я.
Я долго тренировался, чтобы бегло произносить: Мансур Габдулхаевич.
4 декабря. 1999 года. Суббота.
Моя каюта. В ней я только ночую и то не всегда. По штату, это пассажирские апартаменты. Каюту начальника радиостанции отдали супервайзеру и она пустует.
В моей обители протекает потолок и везде наблюдаются ржавые разводы. Мерзкий запах сырости и плесени. Есть