генерал-губернатор Москвы, коренной москвич князь Владимир Андреевич Долгоруков, тридцать пять лет находился на посту столичного градоначальника. За это время москвичи успели изучить все подходы к своему «удельному князю». По сравнению с прежним градоначальником великий князь Сергей Александрович с его военной дисциплиной и неподкупностью казался неприступным, по-петербургски «холодным».
Супруга московского генерал-губернатора по статусу считалась первой дамой Москвы, ей было положено открывать губернские балы, присутствовать на всевозможных торжествах, юбилеях, церемониях открытия общественных заведений. Великая княгиня Елизавета Федоровна писала отцу, что «горит желанием вести тихую личную жизнь», но теперь, чтобы поддержать мужа, постоянно была на виду.
Московские дамы обсуждали платья, дорогие украшения, манеры молодой «губернаторши» – все было безупречно. По воспоминаниям современников, Елизавета Федоровна обладала редкой красотой и была похожа на сказочную заморскую принцессу. Великий князь Константин Константинович Романов, впервые увидев невесту двоюродного брата, записал в дневнике: «Она показалась рядом с императрицей, и всех нас словно солнцем ослепило. Давно я не видывал подобной красоты. Она шла скромно, застенчиво, как сон, как мечта…»
Елизавета Федоровна познакомилась с будущим мужем, когда они были еще детьми. Сергей приезжал с матерью, русской императрицей Марией Александровной, в Германию. Элла всегда восхищалась правдивым характером, благородством, храбростью великого князя Сергея Александровича (в молодые годы он сражался на русско-турецкой войне), и не сомневалась, что будет с ним счастлива в семейной жизни. Их связывали глубокая нежность, понимание, общие вкусы в искусстве – это был брак по взаимной любви. Они старались ни на день не разлучаться, а если все-таки это случалось, ежедневно отправляли друг другу письма или телеграммы. Сергей Александрович с нежностью называл супругу «мое дитя» и «прелестное существо», она подписывала свои письма «твоя очень любящая маленькая жена».
Даже внешне они были похожи: высокие, светлоглазые, с аристократически тонкими чертами лица, в общении с окружающими – сдержанно-доброжелательные, немногословные. Лишь самые близкие знали, сколько горестей им вместе пришлось пережить…
«…Как мы все были счастливы год назад… Какой это был год для нас всех. Куда ни посмотришь – везде горе. Я так надеюсь, что холера не придет к нам, – писала Елизавета Федоровна в июле 1892 года своей бабушке, английской королеве Виктории, объясняя, почему им снова пришлось отложить поездку в Англию. – Конечно, это будет долгом Сергея, как генерал-губернатора, оставаться в Москве, и, конечно, я буду с ним».
Прошел всего год после переезда в Москву, но за такой небольшой срок – «везде горе» и два больших несчастья в семье.
Как обычно, на лето в Ильинское, подмосковное имение Сергея Александровича, приехал погостить его младший брат Павел