от тебя нужно. Они швыряются деньгами так, будто это сухие листья. Платья по тысяче фунтов, побрякушки по цене хорошей машины. Потом они чувствуют себя совсем взрослыми, затевают самостоятельные проекты, которые прогорают. И они во всем винят тебя, хотя теряют, в общем-то, твои деньги. И когда ты говоришь им: «Стоп, девочки» – они просто исчезают и перестают с тобой общаться. Все из-за денег. При этом их мать только подливает масла в огонь. Настраивает их против тебя, чтобы сделать больно. Потому что считает, что ты и ей все еще что-то должен.
Голос Деда дрогнул и оборвался. Он некоторое время молчал, потом продолжил уже спокойнее:
– Этот дом я купил тоже для них. Старшая, Джулия, нашла его и примчалась ко мне с горящими глазами. Ей так понравился вид на долину. Я купил дом на ее имя, в качестве подарка.
Никита кивнул.
– Неудивительно. Я тоже купил этот вид на долину. И тоже в качестве подарка, только себе.
Дед продолжал:
– Дом был в ужасном состоянии. Французы вообще плохо следят за своими домами, – старик поджал узкие губы. Живя во Франции, он не потерял генетическую веру в британское превосходство.
– Тогда у меня был собственный дом в другой деревне, в тридцати километрах отсюда. Место было тоже очень красивое, хотя не такое исключительное, как здесь, в Лантерн. Я начал заниматься ремонтом. Времени у меня было хоть отбавляй, поэтому все, что мог, я делал сам. Конечно, я нанимал электрика и водопроводчика. И для тяжелых работ приглашал помощников. Но большую часть я делал своими руками. Как только появилась возможность, я начал оставаться здесь на ночь, чтобы не ездить каждый день по тридцать километров туда и обратно. В конце концов, я продал свой дом и перебрался сюда. Ремонт стал моим главным делом. Я работал практически без выходных, день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Почти ни с кем не общался, за исключением дочерей, которые довольно часто навещали меня поначалу. И я был относительно счастлив тогда.
Старик совсем загрустил. Никите стало совестно, что из праздного любопытства он заставил страдать и без того несчастного человека. Пока длился горестный монолог, бутылка с вином опустела. Речь Деда стала бессвязной, по морщинистым щекам текли слезы. «Не боец, – заключил Никита. – Здравая была мысль: один бокал, и все». Но вслух поучать старика остерегся. На всякий случай.
Камин погас, но в комнате все равно было тепло: водяное отопление под плиточным полом уже заработало. Оно включалось на обогрев ночью, когда электричество становилось дешевле. Никита подумал, что если именно Дед создавал коммуникации в старом доме, он, наверное, был отличным инженером. А еще он был одиноким и очень грустным. Было бы любопытно услышать продолжение его истории, однако старик уже спал, откинув голову на спинку дивана. Глядя на него, задремал и Никита.
Второй день
Первое, что он увидел следующим утром, было пронзительно голубое небо. План сработал – солнце разбудило его, и это было лучшее пробуждение на свете. Он еще лежал в постели, блаженно глядя