я приноровился и стал попадать, но вот о том, чтобы разрубить, не могло быть и речи. Так я махал мечом не меньше получаса, но ничего не добился, только взопрел. Когда я сказал Дмитрию, что это сделать невозможно, он опять улыбнулся, дал мне одну плашку и велел подкинуть её вверх.
Надо ли говорить, что после его удара она развалилась на две почти равные части. Потом Дмитрий велел мне подкинуть две плашки подряд. И обе, не успев приземлиться, развалились надвое! Я разинул рот. Его мастерство было настольно непостижимо, что я даже приуныл: мне такого не достигнуть никогда! Дмитрий велел мне подождать и куда-то отошёл. Вернулся он с пожилым дружинником.
– Вот, дядя Миша, покажи отроку своё умение.
Дядя Миша легко выхватил меч из ножен и встал в боевую стойку. Дмитрий подкинул в воздух одну за другой сразу три плашки. Через несколько мгновений на землю упали шесть обрубков. Вот это да! А Дмитрий, не давая ему передохнуть, подкинул ещё три, потом ещё и ещё. И каждый раз дядя Миша разрубал их надвое, не пропустив ни одну. А ведь он пожилой, хотя нет, не пожилой, а старый человек. Ему явно было не меньше сорока пяти лет! Интересно, я когда-нибудь смогу добиться такого умения? Наверное, моё лицо стало совсем уж кислым, потому что Дмитрий понимающе улыбнулся и сказал, что завтра у меня день отдыха. В общем, спать я в этот вечер ложился не в лучшем расположении духа.
Позже Дмитрий мне подробно объяснил, как надо правильно рубить плашку на лету:
– Смотри, Вьюн! Чтобы разрубить, надо попасть точно поперёк или вдоль скола. Если чуть-чуть наискось, толку не будет. Это не рубка получится, а лапта. В лапту играешь?
– Нет.
– Ну ничего, научу. Так вот, если наискось по плашке попадёшь, просто отобьёшь её в сторону – и всё. А чтобы точно поперёк попасть, тут глазомер нужен. Плашка ведь в воздухе по-всякому кувыркается, а ты примечай. Дело это непростое, но научиться можно. А хороший глазомер и быстрота в бою пригодятся: с их помощью всегда от рубящего и колющего оружия увернёшься. Слышал я, что некоторые даже от стрел уворачиваются, но сам таких людей не встречал, врать не буду.
Я, правда, из Дмитриевых объяснений так до конца и не понял, как можно уследить, когда плашка к тебе нужной стороной на лету повернётся. Но он сказал, что это дело навыка. Надо почаще заниматься, и умение постепенно придёт.
На следующий день, после заутрени, Варсонофий объявил, что он занят и сегодня учения не будет. Родослав так сразу решил бежать на кухню: любил он стянуть там что-нибудь вкусненькое!
Я спросил:
– Тебя, княжич, в отцовском тереме плохо кормят, что ли? Зачем туда лазать? Нельзя обижать человека, который пропитание своё по́том и мозолями зарабатывает.
Он смутился сначала, а потом говорит:
– Эх, Вьюн! Откуда же у стряпух мозоли? Глянь, толстые какие! Всегда в тепле да в сытости.
– Всё равно. Люди своим трудом промышляют, никого не обманывают, не воруют и не убивают. Нехорошо, княжич.
Родослав так