обвинений, при участии преподобных отцов: каноника Миньона; Барре, кюре церкви Святого Якова, что в Шиноне; отца Лактанса и судей, назначенных для рассмотрения дела означенного колдуна, – вынесли следующее предварительное решение:
«Во-первых. Так называемая ассамблея землевладельцев-дворян, городских обывателей и жителей окрестных селений распускается как сборище, угрожающее народным бунтом; все принятые ею решения объявляются недействительными, а ее так называемое обращение к королю, направленное против нас, судей, каковое обращение было перехвачено и сожжено на городской площади, считать клеветой на благочестивых урсулинок и преподобных отцов и судей.
Во-вторых. Запрещается оспаривать публично или в частной беседе, что означенные урсулинки одержимы злым духом, а также сомневаться в могуществе заклинателей, под страхом пени в двадцать тысяч франков и телесного наказания.
Судьям и старостам вменяется в обязанность строго выполнять настоящее постановление.
Едва закончил он чтение, как раздались нестройные звуки рожков и почти совсем заглушили поднявшийся в толпе ропот; читавший велел процессии продолжать путь, и она поспешно вошла в большое строение, примыкавшее к церкви. Когда-то это был монастырь, но все его потолки и перегородки рухнули от ветхости, и теперь оно представляло собою один-единственный огромный зал, вполне пригодный для того, что в нем собирались устроить. Лобардемон почувствовал себя в безопасности, лишь когда вошел в это здание и услышал, как двойные, тяжелые двери со скрипом затворились перед горланящей толпой.
Глава III
Добрый пастырь
Так говорил мне человек, обретший душевный мир.
Зловещая процессия вошла в здание, предназначенное для готовящегося зрелища, а пока там идут приготовления к кровавому представлению, посмотрим, как вел себя Сен-Мар среди взволнованных зрителей. Он был достаточно сообразителен и сразу же понял, что нелегко будет разыскать аббата в день, когда брожение умов достигло крайней степени. Поэтому он, не слезая с коня, остановился с четырьмя слугами в темном переулке, выходившем на главную улицу; отсюда удобно было наблюдать за тем, что происходит. Сначала никто не обращал на него внимания, но когда у зевак не оказалось иной пищи, все взоры обратились на него. Обыватели, уже уставшие от избытка впечатлений, посматривали на него довольно недружелюбно и вполголоса спрашивали друг у друга, не приехал ли к ним новый заклинатель. Кое-кто из крестьян стал даже роптать, что он своими лошадьми запрудил весь переулок. Сен-Мар понял, что пора что-то предпринять; и, как сделал бы и всякий другой на его месте, он остановил взгляд на людях, одетых получше, и вместе со слугами подъехал к группе горожан в черном, о которой мы уже говорили; сняв шляпу, он обратился к человеку, который показался ему самым привлекательным:
– Сударь, где бы мне найти господина аббата Кийе?
При этом имени