и украденных драгоценностей с одежных комиссионных магазинов и ломбардов Льюиса. Салливан исполнился энтузиазма: наконец-то он чувствовал себя настоящим полицейским!
Во втором ломбарде болезненного вида приемщик, который, если судить по пятнам на рукавах, видимо, не стирал рубашку с самого Рождества, откровенно рассмеялся им в лицо.
– Зачем тому, кто сбежал с бриллиантами, сдавать в ломбард костюм? – просипел он. – Если б он забрел ко мне, то не получил бы и пары шиллингов.
Гай яростно возразил, что это единственный способ избавиться от улики, но приемщик продолжал хрипло смеяться, стуча себя кулаком в грудь, и напарники предпочли быстро ретироваться.
В одном из комиссионных магазинов их подвели к огромной куче мужской одежды, которую сдавали сюда со времени начала военных действий, и они, стараясь не дышать, разбирались в гардеробе неизвестного покойника – включавшего, очевидно, пижаму, в которой он почил и которую никто не удосужился выстирать, несмотря на свидетельства пагубного пристрастия ее бывшего владельца к куреву.
И тем не менее Гай уговорил Гарри продолжить поиски. Проверив все нужные места в Льюисе, друзья решили, что на сегодня достаточно. Теперь они могли вернуться на поезде в Лондон, а завтра утром опять заняться поисками уже в Бексхилле и Полгейте.
– Вряд ли этот парень сошел в Полгейте, учитывая, что там в поезд сели те рабочие, – заметил Салливан, – но нам все равно придется там поискать.
Конлон особого восторга не испытывал, но, по крайней мере, признал, что расследование внесло приятное разнообразие в их рутинную службу.
Гай изо всех сил старался подбодрить друга.
– Если мы найдем убийцу, – напомнил он, – то продвинемся по службе. Может, нас даже возьмут в Скотланд-Ярд.
Тем не менее, несмотря на все их старания, следующие несколько дней оказались для напарников столь же безнадежными в плане поисков: нигде не обнаружилось ни подходящих под описание драгоценностей, ни костюма. Инспектор Вайн решил совершить тур по курортным пансионам и обнаружил в одном из них оставленный коричневый костюм, но исследования патологоанатома не выявили на нем никаких пятен крови. Слегка запутал расследование солдат, заявившийся в полицию с признанием в убийстве женщины в поезде, однако хватило одного короткого допроса в Скотленд-Ярде, чтобы убедиться в ложности этого признания. Его передали обратно армейским властям как дезертира.
Вскоре после этого состоялось второе дознание. Представители власти собрались в том же составе: коронер и его помощник, полицейские из трех ведомств, солиситоры и одиннадцать присяжных. На этот раз допрашивали новых свидетелей, в частности, доктора Спилсбери, появление которого глубоко взволновало Гая.
– Ведь это именно он идентифицировал разложившийся труп жены доктора Криппена, спрятанный им в подвале собственного дома, – пылко прошептал он своему напарнику, который в ответ тихо посоветовал ему угомониться.
Первой допросили Мейбл Роджерс, по-прежнему