этого необходимо было сперва сложить раскладную крышу). Однако Одиссею, который, как представитель науки в экспедиции был освобождён от физического труда и скучающе жевал галету на пассажирском диване, пулемёт казался излишним. «Степнякам всё равно не угнаться за автомобилем – считал убеждённый поклонник цивилизации. И кем-то нацарапанная на приборной доске надпись: «верблюд умер, да здравствует Даймлер!» как-будто подтверждала его правоту.
Зато без пулемёта было бы куда как комфортнее. Ведь пассажирам итак приходилось ужиматься до крайности из-за множества чемоданов и баулов, предназначенных для осаждённой Астрахани. Однако мнения молодого штатского на этот счёт никто не спрашивал.
Шофёр машины – молодой парень в перчатках с большими раструбами-крагами почти по локоть и в кожаной кепке, из-под огромного козырька которой на мир смотрела простецкая лопоухая физиономия, обошёл машину, внимательно осматривая её, после чего начал решительно вращать ручку запуска двигателя.
Комиссар, наблюдая за потугами водителя, цинично усмехнулся:
– Только такие идиоты, как мы, могли согласиться пуститься в дикую степь на автомобиле, да ещё под управлением этого сопляка. Надо было просить тачанку!
Перед тем как покинуть станцию машина подъехала к какому-то штабному учреждению, где шофёр – молодой парень получил пакет с сургучными печатями и толстую пачку ещё пахнущих типографской краской номеров армейской газеты «Красный воин».
Заскучавший было комиссар, вдруг заметил кого-то в окошке и с победоносным и игривым видом взошёл на крыльцо. Отсутствовал он недолго. Минут через пять после возвращения шофёра Гранит выкатился из дома с искажённым от гнева и обиды лицом и с истерическими негодующими криками:
– Я не позволю так с собой обращаться! Меня сам Троцкий ценит. Вы за это ответите!
Докатившись до автомобиля, Лаптев грузно плюхнулся на своё место и голосом, полным обиды, произнёс, потирая красную щёку:
– Героя революции кулаком в рыло! За это трибунал полагается.
– Блондинка? – осведомился генерал. – Наверное, симпатичная.
– Сами вы…– попытался огрызнуться незадачливый Дон Жуан, но вовремя прикусил губу, встретившись взглядом с начальником. – Нечего тут ухмыляться… Я всего лишь пытался рассказать гражданке о комсомольском движении… А вообще ничего в ней особенного. Подумаешь краля провинциальная! У меня сотни таких знакомых есть.
Прокатившись гордым крейсером по улочкам пристанционного посёлка, машина и выехала в открытую степь. Некоторое время они ехали вдоль узкоколейной железнодорожной ветки, построенной для вывоза соли с местных соляных месторождений, среди которых самым знаменитым был Верхний Баскунчак.
Затем потянулись однообразные часы пути, отмечаемые покосившимися верстовыми столбами почтового тракта Саратов-Астрахань. Расстояние по карте от станции «Верблюжья» до Астрахани составляло около 200 вёрст.