беду. Ты посмотри, как хорошо мы живём последние годы, ты работаешь в хорошем месте, тебя любят, ценят, тебе деньги платят. Такую клинику, как эта, ещё поискать. Я боюсь. Чего, спросил Бардин. Не знаю, ответила жена. Но я очень-очень боюсь.
Она прижалась к нему всем телом. По двору шёл запоздалый забулдыга. Увидев свет в окне второго этажа, он остановился, несколько раз отхлебнул пива из полупустой бутылки. Снаружи Бардин с женой выглядели совершенно как счастливые любовники. Живут же, завистливо пробормотал забулдыга, сплюнул горькую пивную пену, и растворился в темноте.
Соблазн
День второй
Среда, 16-е мая
08:35
Утром Бардин проснулся с каким-то тяжелым настроением, словно с похмелья, хотя он давным-давно уже не брал в рот ни капли. Он посмотрел на серый просвет между шторами, высунул из под одеяла большой палец ноги, пошевелил им, как бы потрогал воздух, как пловец пробует воду. Воздух ему не понравился, сырой воздух, даже мокрый какой-то, словно сразу из под нагретого за ночь одеяла попадаешь в лужу. Дрянь, а не воздух. Он инстинктивно пошарил по кровати, жены рядом не было. Бардин прислушался, но услышал только далёкие голоса за окном и ритмичное шуршание дворничьей метлы по асфальту, жена уже ушла на работу. Интересно, который час, спросил он сам себя и сам себе ответил, нет, неинтересно. Он вздохнул и рывком сбросил одеяло, сырость тут же обожгла его ледяной свежей волной, как из ведра окатила. Бардин вышел из спальни, привычно отодвинул кресло и совершенно механически разогрел мышцы, потянулся, минут сорок делал привычные упражнения, ловя себя на неприятной мысли, что совершенно не может сосредоточиться. Он окатил голову ледяной струёй из-под крана, надеясь вернуть себя в реальность, достал из шкафа чиши4, неловко вздёрнул её в верхнюю позицию, прислушался к травмированному плечу, но оно молчало. Бардин кое-как дотянул до конца упражнения с чиши, раздражённо поставил её на пол, и спросил в воздух, да что со мной такое, чёрт побери.
Убрав чиши обратно и вернув на место кресло, он уныло поплёлся в душ, досадуя, что совершенно не чувствует никакой подзарядки, мышцы приятно ныли, но и только, радость куда-то спряталась и никак не хотела показываться наружу, словно в организме начисто закончился эндорфин. Но ведь такого не может быть, спросил Бардин у зеркала. Конечно не может, ответил он сам себе и задвинул за собой стеклянную дверцу. Механически растеревшись докрасна, обмывшись и обработав мышцы массажёром, Бардин периодически пытался найти в голове хоть какую-то мысль, которых обычно полным-полно, которые постоянно складываются в длинные цепочки диалогов с самим собой, но мысли всё не приходили. Их заместило странное и непонятное, совершенно иррациональное чувство тревоги. Бардин чувствовал себя как кошка перед землетрясением. Ему всё время хотелось оглянуться, и поймать невидимого шпиона, следившего