пошутил он так, походя, но рабыня остановилась. Пришлось остановиться и Николаю, и выслушать её журчащую речь, которую она произнесла низко поклонившись. Из всего ею сказанного он, как и весь гарнизон форта, осваивающий местный тюркский диалект, понял только «былымыр» – не понимаю.
– Не понимаешь, значит, бедолага? Ну пойдем, там у нас толмачка есть, которая тебя враз поймет.
Было что-то в её журчащем голосе привлекательное, и потом Николай со злорадством подумал, как он сейчас испортит идиллическую беседу «голубков». В общем, и так, и так ему расхотелось идти на тахту.
Рабыня опять что-то прожурчала, поклонилась и пошла было за Николаем, но наткнулась на его спину. Того вдруг обожгло. Он повернулся, ему показалось, что это голос Любы. Он не мог забыть ту самую Любу Кошкину, которая несколько дней жила на барже. Он всё понимал: замужем, любят они друг друга, счастливы, но забыть не мог. И вот, её голос.
– Как тебя зовут? Ады ня? Меня Коля, – прижал он руку к своей груди, – а тебя? – показал он на неё.
– Нино.
– Нина, значит, – обрадовался чему-то Николай и махнул рукой, – ну, пошли.
Рабыня пришла пригласить Эмку на завтрак в гарем.
– Эмм, попроси её открыть лицо, – обратился к Мамедовой Седенко-старший.
Эмка улыбнулась и перевела его просьбу. Нино оглянулась по сторонам, отступила в нишу под ветви тутовника и убрала с лица край платка, глядя прямо в глаза Николаю с каким-то не то отчаянием, не то решительностью.
– Ох, – выдохнули удивленно оба Седенки.
– Люба! – воскликнул Сергей.
– Не может быть, – хрипло прошептал Николай.
Нино снова закрыла лицо и в щелочку для глаз продолжала наблюдать за реакцией братьев.
Прибежал мальчишка – раб и то же стал звать их трапезничать. Времени и возможности поговорить с Нино сейчас не было.
– Пошли, – скомандовал Николай.
По дороге из сада он наказал Эмке, чтобы та позавтракала в гареме, а потом под любым предлогом привела в сад Нино.
Завтрак был очень простым: ещё теплые лепешки, которые Сергей назвал минилавашем, овечий сыр, зелень и что-то вроде холодного компота из сухофруктов. Наскоро проглотив всё, что принёс мальчишка, Николай приказал ему оставаться здесь и ждать их возвращения, а сам с Сергеем, стараясь не выдавать своего нетерпения, прошёл в сад на старое место.
Ждать пришлось долго, минут тридцать, но вот показалась Эмка, за ней и Нино с серебряным кувшином на плече.
Ещё во время ожидания Седенко-старший подыскал укромное местечко возле кустов ежевики. Там они и расселись. Место было удобное, их было возможно заметить только на расстоянии ближе пяти шагов, они же просматривали пространство в радиусе метров пятнадцати. Прежде чем начать разговоры, он определил себе, Сергею и Эмке сектора наблюдения. Потом начал:
– Эмма, скажи ей, если она хочет, может открыть лицо, мы смотрим, чтобы никто не заметил.
Нино опять опустила