владыка той земли, где мы были, а она его жена.
Лис вытаращил глаза и спросил:
– Ты хочешь ссоры с этим владыкой?
– Нет, – немного подумав, сказал Ахмед, – просто мне нужна эта женщина.
Он вспомнил улыбку Татьяны – это была совсем другая улыбка, не та, рабская его жен, не заискивающая слуг и не снисходительная ширваншаха и его послов.
Нет, это была искренне доброжелательная заинтересованная улыбка свободного и равного человека. Но это была прекрасная женщина, вызвавшая у него такую страсть, что Ахмед больше не мог жить спокойно, пока она не будет принадлежать ему.
Лис, подумав немного и глядя в горящие глаза эмира, сказал:
– Мой господин, её нельзя доставлять к тебе в гарем. Никто не должен знать, что она будет принадлежать тебе. Её придется спрятать в горах, есть у меня одно такое место, и ты будешь посещать её там. По крайне мере некоторое время, может год, может больше.
– Хорошо, что тебе нужно для этого дела?
– Мне нужны мои помощники и деньги, которые там в ходу.
– Возьмешь с собой двух человек и завтра с вашим раисом полетишь в эту страну на их самолете. Вот здесь, – Ахмед дал ему мешочек с пятирублевыми монетами, – триста рублей, сделаешь дело – получишь ещё сто, а торговля с ними золотое дно.
– Хорошо, мой господин, да возблагодарит тебя Аллах за твою щедрость.
На следующий день оба Седенки и Мамедова после утреннего построения гарнизона отговорили Кочкина идти договариваться с эмиром о покупке Нины. Если похищение откладывалось на неделю – десять дней, то не стоило дразнить гусей. Бог его знает, что с ней там сотворят за это время, если комендант получит отказ.
Капитан подумал немного и согласился. Согласился он и отпустить на часок Николая, чтобы тот предупредил об этом Нину. Ещё перед уходом из дворца Николай договорился со стариком о том, что тот будет подходить в саду к определенному месту у забора, и там будет ждать его минут десять. Время встреч было выбрано – 9 часов. В это время в саду ещё ни кого не было, а старик мог эти десять – пятнадцать минут выкрасть.
И вот теперь без пяти девять Николай подошёл к забору по узкой кривой улочке, на которую выходили только две двери из параллельного забора. Он дошёл до поворота, за которым скрылись узкие двери из дома-забора. Дальше идти было нельзя – там появлялся новый дом-забор с окнами.
«Соглядатаи нам не нужны», – подумал Седенко, прислушавшись к удаляющимся за поворотом шагам. За забором всё вроде было тихо. Прыжок, выход силой, мах правой ногой, все как на тренировке, и он в саду.
Чертыхаясь, отряхнул куртку и брюки, забор был жирно побелён известью, осмотрелся, место вроде то, присел, прижавшись к кустику, и стал ждать. Ровно в девять из-за дерева напротив тихо показался старик, оглянулся – никого, прошёл ещё, и только чуть не столкнувшись, увидел сидевшего на земле Седенко, настолько сливался его камуфляж с растениями сада.
– Ох,