он все еще был маленьким, не имел никакой другой родни и место его на Нижнем дворе было последним, то им вообще никто не интересовался. «Братья» за время его отсутствия подросли и были заняты серьезными военными упражнениями; тех, что постарше, вовсе увезли в военные лагеря, а тех немногих, что остались, он больше не боялся: если что, хватал камень или палку и гонял их, как хотел. Хотя все они были старше. Поголовье их почему-то не пополнялось, на дворе стало тише. Но все равно он дрался страшнее, чем они: чтоб боялись. Вышиб немало зубов и сломал несколько пальцев. Бил наверняка и очень точно. Зубы в ход больше не пускал, противно. А поймать его еще никому не удавалось. Слуги с ним не связывались, наставники плечами пожимали и морщились брезгливо. Он был мелкий, грязный, стремительный, похож на обозленного крысенка, со стриженой, что всех пугало, клочкастой, всегда в саже, черной головой, свистел и ругался так, что даже наставники зажимали уши, – и никто не заставлял его махать деревянными мечами или заучивать наизусть героический эпос. Никто не интересовался, где он и чем занят, никто бы не хватился при его исчезновении. Одна только повариха, толстая властная старуха, когда ловила его на краже пирогов, могла загнать в угол – не драться же с ней – и с руганью обтереть ему лицо мокрой тряпкой, а потом налить молока или миску похлебки… Он ей за это пел песни пустыни на ее родном наречии, барабаня по перевернутому горшку. Только потихоньку. Не хотел он во дворце петь. Вот барабан бы где-нибудь стащить и довести их всех до бешенства… Целыми днями он занимался чем хотел, да и ночами куда интереснее лазить по крышам и спать потом на кровле какой-нибудь ветхой часовни, чем ежиться на циновке в душной каморке. Скоро он узнал все закоулки дворца и никому никогда на глаза не попался – научился невидимости от Ние. А пока сидел в темнице, догадался, что нужно научиться проходить сквозь любые преграды, будь то поля энергий на небесах или каменная кладка на земле. Вот и учился, тренируясь при каждом случае. Получалось неплохо. У него вообще всегда хорошо получалось то, что он хотел. Даже грамоте научился сам, только азбуку пришлось стащить.
Дворец был ветх, огромен и прекрасен. Громадный лабиринт. Бродить по нему было приключением, и он побывал во всяких огромных и крохотных сокровищницах, тайных переходах и мрачных роскошных залах, без интереса натыкаясь на всякие дворцовые тайны и события – все это было ему незачем, да и вообще обычные занятия досужих взрослых казались ему тошнотворными. Забавы громадных обезьян. Приходилось терпеть.
Причина не сбегать – это библиотеки. Он их нашел. Огромные библиотеки с тайными хранилищами самых интересных книг. А среди них была одна древняя-древняя, и открылась она на словах, от которых душа его будто проснулась: …мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда.
Его ободрало ознобом, будто скатился, обдирая шкуру, по ледяному