майор, это лично моя инициатива, – в напряжённой тишине, стоя «смирно», еле прошептал я.
Замерли все, предвкушая нечто не новогоднее…. Первым не выдержал полковник:
– Что, обосрались все?! – он весь перегнулся от смеха, – все-е-е! А молодой – нет! Молодец, солдат! Осадец! Тебе объявляю благодарность от командования части. Командир доволен.
– Служу Советскому Союзу!
– А его, – глядя на меня, – как фамилия?…
– Рядовой Стриж…
– Лети, сынок, в отпуск! Десять суток! Заслужил.
– Служу Советскому Союзу!
Первое января.
…Пишу я эти строчки уже вечером, первого января, потому что днём было продолжение Новогоднего праздника.
Офицеры и прапорщики, скорее всего, рассказали своим подчинённым о прошедшем празднике в восторженных интонациях. Почему я так думаю? Всё просто: на концерт пришли и офицерские жёны, и молодые мамаши с грудными детьми, и бабушки-мамы своих сыновей. Многим солдатам не хватило мест в зале, и они простояли все полтора часа.
В клубе были: кружок бальных танцев, музыкальные классы, кружок художественного слова, а также хор русской песни. Всем занималась жена начальника клуба Ирина Васильевна Соболь. Из каждого кружка было отобрано по два-три номера. Также, две песни пел Олег, он начинал весь концерт песней «Я люблю тебя, жизнь», а в середине пел ещё в номере худ. слова «Песню старого извозчика». Я должен был спеть только «Ярмарку» ближе к концу программы.
На первом припеве, я расстегнул китель, на втором – я крутил его над головой, а на третьем – китель оказался выброшенным в кулису…
Не знаю, какая муха меня укусила, но как только солдаты захлопали, затопали сапогами, засвистели и заулюлюкали от удовольствия, я в той же тональности не дожидаясь аккомпанемента, зная, что Олег, не слышавший раньше песни, всё равно подхватит её, запел песенку собственного сочинения «Жизнь усложняется»:
Жизнь усложняется, мозгами раскинь-ка,
Мир раздвоился на каску и джинсы,
Ты каждое утро в сердце России
Едешь в вагоне зелёно-синем.
Я каждое утро с тобою вместе
В мыслях ездил, и буду ездить,
Но сил моих не хватает, песен,
Чтоб сесть с тобой рядом в вагоне тесном.
Запах волос ощутить хочу ближе,
К губам твоим прикоснуться медленно,
Но мир раздвоился на каску и джинсы,
На джинсы и форму зеленого цвета.
Ремень затянул на пупке потуже,
Как шар земной затянул экватор,
Я сердце свое затянул и душу,
Но ты, будто камень, в душе моей спрятана.
Года всё проходят, скажи-ка на милость:
«Что думали Боги, когда мы сближались?»
Но мир раздвоился, и мы раздвоились,
Хочу быть с тобою, да форма мешает.
Мешают сомненья, и время мешает,
И Вера уже притупилась немного:
Была ли любовь или просто мечтанье
О жизни прекрасной с рожденья