просить у этой женщины прощения в том, что невольно своим появлением навлекла несчастья на ее дом.
«О нет, Сапфо, ты вовсе ни в чем не виновата, – подняла Анактория на Сапфо свои темные, загадочные глаза и вдруг добавила спокойно: – Мало того, мне кажется, что Тихэ наконец-то повернула ко мне свое лицо, но все еще никак не решится осчастливить меня окончательно».
И Анактория поведала Сапфо, что главная ее мечта – как можно скорее вернуться на Лесбос. Но пока что она не может покинуть Сиракузы, потому что вот-вот сюда должны явиться многочисленные племянники Трилла и другие желающие принять участие в дележке его немалого наследства. Поэтому пока что Анактория вынуждена оставаться в этом доме и петь печальные песни, а не плыть под легкими парусами в сторону родного острова, как бы ей того хотелось, – вот, собственно, и вся причина ее грусти.
«Ах, Сапфо, когда-нибудь ты тоже поймешь, что нам, женщинам, ничего не принадлежит на этом свете, кроме нашей души, – сказала тогда Анактория. – И потому мы должны изо всех сил копить только те сокровища, которые находятся внутри нас самих. Но, к сожалению, очень немногие женщины умеют это делать.
Не грусти, Сапфо, – вот что также сказала Анактория, с улыбкой вслушиваясь в веселую возню рыбаков и детей за окнами. – Пусть мы, женщины, подобно несмышленым детям, не внесены в имущественные списки и даже не считаемся законными гражданами той или иной страны, но зато нам принадлежит весь мир. И он такой огромный, что о нем не догадывается ни один мужчина, даже если он объехал великое множество чужеземных стран.
Вот что я скажу тебе, печальная Сапфо, – продолжала Анактория. – Всякий человек за свою жизнь умирает не один раз. Ведь разлука – это тоже маленькая смерть. Ты мучаешься оттого, что не понимаешь, что с тобой происходит. А на самом деле ты умерла в тот момент, когда рассталась со своим супругом на пристани. Но лишь для того, чтобы снова возвратиться к жизни, к новой жизни… Ведь женщины – как многолетние цветы. Каждую весну они расцветают еще более пышным цветом на том месте, где недавно была голая земля…»
Признаться, Сапфо поначалу неприятно передернуло, когда Анакта назвала смерть своего престарелого мужа «улыбкой Тихэ». Но после того как та вдруг очень спокойно, но с обнажающей откровенностью рассказала, сколько унизительных моментов заставил пережить ее богатый самодур, Сапфо перестала осуждать эту женщину.
«Во-первых, я научилась просто не замечать присутствия этого человека, как умеем мы не обращать внимания на мышь, скребущуюся за стеной, – сказала Анактория. – А во-вторых, Сапфо, я ведь никогда не бываю одна».
«Ты хочешь сказать, что постоянно чувствуешь покровительство богов?» – осторожно спросила Сапфо, боясь ненароком обидеть женщину лишним напоминанием о ее бездетности.
«Нет, я не бываю одна, потому что со мной всегда есть я», – ответила Анактория, загадочно улыбаясь, и Сапфо поразилась простой мудрости этих слов.
«Но… неужели тебе, Анактория, никогда не хотелось