время я подолгу наблюдала за звездами. – Я краснею, вспоминая, сколько вечером просидела на крыше, наблюдая за звездами… и за Гарреттами.
Джейс поднимает брови, словно удивляясь моему смущению. Самое неприятное в жизни блондинки – то, что краснеет все тело: шея, уши – все! Не заметить невозможно.
На втором этаже снова плачут.
– Это Пэтси. – Джейс бросается к лестнице. – Подожди здесь.
– Я лучше домой пойду, – говорю я, хотя причин рваться домой нет.
– Нет, погоди. Я на секунду.
Я остаюсь с Джорджем.
Пару минут мальчишка задумчиво сосет леденец, потом спрашивает:
– А ты знаешь, что в космосе очень-очень холодно? И что там нет кислорода? Получается, если космонавт выпадет из шаттла без скафандра, то сразу умрет?
Свои ошибки я не повторяю.
– Такое никогда не случится, потому что космонавты очень-очень осторожные.
Джордж дарит мне ослепительную улыбку, точь-в-точь как у старшего брата, только зубы у него сейчас зеленые.
– Я могу на тебе жениться, – предлагает он. – Хочешь большую семью?
Я закашливаюсь, но кто-то хлопает меня по спине.
– Джордж, такие вещи с голой попой не обсуждают, – смеется Джейс; он бросает брату к ногам боксерки и опускает Пэтси на пол рядом с ним.
На девочке сарафанчик, волосы собраны в хвостики, один на макушке стоит вертикально. Кривоватые ножки, ручки в перетяжках. Сколько ей, год?
– Этя? – не слишком дружелюбно спрашивает девочка, показывая на меня пальчиком.
– Этя Саманта, – отвечает Джейс. – Видимо, она скоро станет твоей невесткой. – Джейс изгибает бровь. – А вы с Джорджем быстро поладили.
– Мы говорили об астронавтах, – поясняю я.
Тут дверь открывается, и в дом заходит миссис Гарретт, шатаясь под весом, наверное, пятидесяти пакетов с продуктами.
– Понял! – Джейс подмигивает мне и поворачивается к матери: – Привет, мама!
– Привет, дорогой. Как вели себя дети? – Миссис Гарретт полностью сосредоточена на старшем сыне и меня словно не замечает.
– Вполне прилично, – отвечает Джейс. – Только постель Джорджу придется поменять.
Он забирает у матери несколько пакетов и ставит на пол у холодильника. Миссис Гарретт смотрит на Джейса, прищурившись. Глаза у нее зеленые, как у Джейса. Лицо открытое, дружелюбное, в самый раз для хорошей матери, в уголках глаз морщинки, словно она много улыбается, гарреттовская оливковая кожа и каштановые кудри.
– Что ты читал им перед сном?
– Мама! Я читал «Любопытного Джорджа».[3] Кое-что опускал. Там есть эпизод с аварией на тепловом аэростате, который я озвучить не решился… – Джейс поворачивается ко мне: – Ой, прости! Саманта, это моя мама. Мама, это Саманта Рид, наша соседка.
Миссис Гарретт широко улыбается:
– Я даже не заметила тебя. Как же я проглядела такую красивую девушку? Мне очень нравится мерцающий блеск для губ.
– Мама! – осаживает ее смущенный Джейс.
Миссис Гарретт снова поворачивается к нему:
– Это