педагога, среди которых эмоциональность (А. О. Прохоров, Т. Г. Сырицо, В. П. Трусов и др.), общительность (Н. В. Кузьмина, В. И. Гинецинский и др.), идейно-политическая активность (М. Ачилов, Ф. Н. Гоноболин и др.), пластичность поведения (Н. В. Кузьмина и др.), способность понимать учащихся и руководить ими (Э. А. Гришин, Ф. Н. Гоноболин и др.), владение в совершенстве методами преподавания (Л. М. Портнов и др.), любовь к детям (Ш. А. Амонашвили, Н. И. Поспелов и др.), эмпатия (В. Н. Козиев, А. Э. Штейнмец и др.), социальная зрелость личности (И. А. Зязюн, Н. П. Лебедик и др.) и т. д. Подобное разнообразие, вероятно, связано с тем, что, как образно сказал Г. Гессе, «ни один человек, даже идиот, не бывает так приятно прост, чтобы его натуру можно было бы объяснить как сумму двух или трех основных элементов. Его жизнь вершится не между двумя только полюсами… как инстинкт и дух или святой и развратник, она вершится между несметными тысячами богатых противоположностей… Человек – луковица, состоящая из сотни кожиц, ткань, состоящая из множества нитей».
Попытки выявить все качества, присущие профессионалу, прогрессивно увеличивают общий набор качеств, что привело к созданию довольно длинных списков, или «коллекций», количественно приближающихся к общему количеству положительных качеств идеальной модели личности.
Усложнение понимания особенностей личности профессионала, кроме разноплановости ее исследований, осложняется также различиями в позициях авторов относительно одного и того же личностного показателя. Так, например, если рассмотреть «профессиональное мышление педагога», то оказывается, что под ним понимают и «психологическое мышление» (Л. П. Доблаев), и «иерархизированный процесс самостоятельной постановки и решения учителем подчиненных друг другу задач развития, обучения и воспитания учащихся» (М. В. Савгин), и «совокупность характеристик, значимых для продуктивности и целенаправленности выполнения педагогической деятельности» (М. М. Кашанов), и «разновидности социального интеллекта» (Л. А. Лепихова, Э. А. Карандашова), и «прогностические способности» (С. М. Пилосян), и «диагностическое мышление» (А. Н. Ануфриев), и «творчество» (В. Н. Пушкин), и «нисходящую эмпатию» (А. Э. Штейнмец) и др.
С другой стороны, если говорить о целостной личности, то очевидно, что не всегда можно обнаружить полный набор обозначенных профессионально важных качеств в одном человеке, каким бы прекрасным специалистом он ни был. Отмечая методологический просчет подобной коллекционерской позиции, А. Н. Леонтьев подчеркивал: несмотря на множественность человеческих проявлений, это совершенно не значит, что необходимо стремиться к глобальному их охвату [257].
Широкий спектр наличия у профессионалов разных, иногда противоположных, профессионально важных качеств может быть также объяснен возможностями компенсации недостающих или слаборазвитых качеств личности, которые могут быть заменены другими. «Так, – пишет Ф. Н. Гоноболин, – высокая общая культура педагога, его богатая эрудиция, глубокое знание той научной области, по которой