пары.
И машинально отметила, как мой взгляд тотчас был перехвачен мужчиной. Не сдержавшись, я подмигнула ему и приподняла стакан, как бы cподвигая его этим к действию.
Он улыбнулся в ответ, и я услышала его спокойно-умиротворенный голос, но обращенный к собеседнице:
– Ты прекрасна, Алиса. Но я-то совсем не столь прекрасен. Оттого именно я и говорю эти слова – нам следует перестать видеться. Ради тебя же самой, дорогая.
Женщина резко подняла взгляд на мужчину, и её лицо исказилось смесью боли и злости. Глаза быстро заморгали, дабы остановить подступающие на них слёзы.
– Ну что ты, милая. Ты ведь не любишь меня – это всё только твоя гордость. А гордость – это ведь так, ерунда…
Женщина как-то быстро и неловко стукнула его по уху – так, словно целилась в лицо, но промахнулась… Затем она резко вскочила со стула – не заметив, что зацепилась платьем за край стола – и порвала его. Увидев это, она всхлипнула и выбежала.
Однако забыла сумку. За которой, ещё в большей досаде, вернулась вновь – уже совсем некрасиво заплаканная.
Прокричала что-то невнятное ему в лицо и убежала. А её кавалер громко попросил счет и… нет, не вышел вслед за нею – а подсел ко мне.
Я восприняла это без особого удивления; он был пока слишком предсказуем. Но с другой стороны – выбор действий в жизни всегда бывает чем-то ограничен. Ведь жизнь – есть не более, чем игра одними и теми же фигурками.
Он ждал: сидел и молчал, видимо надеясь, что я захочу прервать это молчание первая.
Но мне как раз принесли мой стакан сока, который я и начала пить. Блаженно закрыв глаза – будто его и нет со мной рядом.
– Какие мы с вами негодяи! – воскликнул он хрипло и тем прервал молчание, сделав первый ход, пожалуй, в самый наилучший момент для этого и даже сумев первую же фразу сделать правдивой, а не чисто декоративной и пустой, как могло выйти – и даже точно вышло бы – за миг до того.
– Ну почему же «мы»? – возразила я. Отставила от себя пустой стакан и начала глазами демонстративно искать официанта.
Он засмеялся, так добродушно, словно я сказала ему какой-то тонкий комплимент, а не завуалированную колкость. Взял меня за руку и поцеловал в запястье. Я кивнула, как бы милостиво приняв этот его жест, а он продолжил:
– Вы очаровательны. Ну что же вы, право! Вы наблюдали весь этот спектакль в его последнем акте – и вам что же, теперь жаль её?
– Нет, – возразила я, делая знак официанту, который проходил мимо. – Как и вас.
Официант тотчас подошел, но я не успела открыть рот, как мой новый знакомый опередил меня:
– Можно ещё пару таких же соков – мне и даме. И запишите на мой счет.
Официант в растерянности посмотрел на меня, я кивнула и спросила уже у моего спутника:
– Можно узнать ваше имя раз уж вы мой собеседник на этот вечер?
– О-о, вот вы это и признали. ВиктОр. С ударением