достанет фунтов десять баранины.
– Десять фунтов?
– Да, да, быстро, одна нога там, другая здесь.
Вихрем помчался Джавад, но всё же успел по дороге сообщить дружкам о чрезвычайном событии в доме. Не прошло и часа, как традиционный дагестанский хинкал с чесночной приправой дымился перед гостем.
– Райское блюдо! Весь свет объездил, ничего вкуснее хинкала не едал, – говорил борец, с аппетитом отправляя в рот пельмени с бараньим мясом.
– Приходи чаще, сварить недолго, – сказал Манаф.
– Спасибо! Не смогу, уезжаю завтра.
– Надо было раньше прийти.
– Не думал, что здесь земляки найдутся. Нужда пришла, заставила искать.
– Нужда? – удивился Джавад.
– Случилось что? – осторожно спросил Абакар.
– Да, маленькая неприятность. Без копейки остался. Вчера получили расчёт, выпили немного, а вечером втянули меня в картёжную игру.
– Кто? – спросил старик.
– Циркачи. Не играл никогда, не люблю, затянули. – Али-Кылыч вынул из кармана платок, вытер пот с лица и повторил: – Втянули, дали пару раз выиграть, а потом накрыли на всё, что имел. Обругал я их, плюнул, ушёл. Даже на билет не осталось. Просить у них не стал, пойду, думаю, поищу своих, займу. Пусть не думают, что последние забрали.
Джавад не верил своим ушам. Такой человек – и вдруг пришёл деньги занимать… Какие сложные, непонятные дела творятся в жизни. Али-Кылыч продолжал:
– Вот и побрёл по Севастополю, хорошо, догадался отойти в сторону от базара. Как увидел самовар, выставленный у двери, обрадовался, это, думаю, свои, и не ошибся.
– Да, случается такое. На чужой стороне без денег что без рук, – сокрушался Абакар.
– Может, дадите взаймы червонца три-четыре, если найдётся у вас? – неуверенно произнёс знаменитый борец.
– Почему же, деньги найдутся, – ответил старик и, обратившись к Манафу, сказал: – Достань пять золотых.
Манаф отомкнул сундучок, вынул пять золотых монет, передал отцу. Абакар щедрым жестом имущего кинул пятьдесят рублей золотом на скатерть перед гостем.
Али-Кылыч не знал, что в этих пяти монетах заключалось всё состояние лудильщиков. Он с благодарностью взял их, записал адрес в блокноте, пообещав выслать из Питера при первой возможности.
Когда Али-Кылыч выходил, у порога мастерской стояла целая толпа мальчишек. Борец поздоровался с ними, кое-кого похлопал по плечу. Хозяева проводили гостя до угла дома. Весь вечер только и было разговоров, что о необычайном госте. Джавад торжествовал, но в душе его остался какой-то осадок горечи. Конечно, он не сказал дружкам о том, что известного борца нужда привела к ним.
Долго ждали перевода из российской столицы, каждый день выходили встречать почтальона, но так и не дождались долга.
– Папа, он просил у тебя три червонца или четыре, зачем же ты ему пять отдал? – спрашивал Джавад.
– Сынок, нельзя, чтобы просящий усомнился в том, что ты отдаёшь от души.
– А ты не жалеешь?
– Нет.
– А