rel="nofollow" href="#note18" type="note">18.
– Почему не через пять?
– Потому что закон такой.
– Ну ладно, а как он сюда попал? – в голосе младшего проскальзывала еле заметная ирония. – Это же надо было потрудиться, такому-то человеку!
– Да уж нам не расскажут! Но есть информация, которую нельзя удалить или переиначить. Я порылся в решениях секторального суда за 734 и 735 годы. И нашел вот что. Смотри.
Камера исчезла, вместо нее возник зал суда и судья, зачитывавший решение. Подсудимых видно не было – в поле зрения находились только сам судья и судебный секретарь. Старший колдовал над управлением, изображение подергивалось, наконец остановилось и они услышали:
– …и в связи со смягчающими обстоятельствами приговорить… – тут изображение вспыхнуло и пропало, а затем после паузы восстановилось: – …сроком на 4 стандартных года с отбыванием наказания в одиночной камере тюрьмы общего режима сектора Плеяд…
– Так вот, в 736 году у нас была занята только одна одиночка. Эта. 788-я. Я посмотрел, что там было за дело. Группа лиц нарушила закон о пребывании в демилитаризованной зоне, они были пойманы с оружием. Думаю, он шлялся где-то со своей охраной. А у него тогда начальником охраны был один отставной офицер, – надо сказать, с большими странностями. Дело свое знал, но иногда зарывался. После 735 года его след в биографии Кима Кона теряется. Ну и само собой в те времена Кон отличался взрывным нравом. Был он гулякой, шумным и довольно наглым. Одиночка его изменила, – ты же знаешь, как концерт 740 года отличается от ранних концертов!
– Но куда же их занесло?
– Демилитаризованная зона в нашем секторе отсутствует. Это могло быть где угодно. Хотя скорее всего там, откуда наш сектор ближе всего. Думаю, он нашумел на одной из закрытых планет, – там их несколько. Самая известная – Курорт, но там его не было, я смотрел их историю. Может быть, на Ариане или на Палии… А сидел у нас.
– Эх, ведь и не похвастаться никому!
– Можешь хвастаться, кто тебе мешает? Никто не поверит, что ты правду говоришь, всего делов-то… А на пенсию выйдешь, – будешь, вон как старик Окси, пилотам байки травить…
Юм, которого история Семьи заинтересовала не на шутку, и которому на правах старшего не нужно было спать после обеда, – занимайся чем-то тихим, и все, – пришел к бабушке. Чима в последнее время пристрастилась к пасьянсам, и теперь, накормив младших детей и отпустив на пару часов Чику и Ишту, с удовольствием раскладывала сложный карточный узор.
Некоторое время Юм, забравшись на стул с ногами и оперевшись локтями о стол, следил за тем, как чуткие бабушкины пальцы зависали в воздухе над картой, иногда делая задумчивый жест в сторону, потом аккуратно брали ее и клали на новое место. Юму нравились картинки, нарисованные на картах, сложный узор на их обороте, специфический запах, исходивший от колоды.
И, конечно, очень нравилась шкатулка, в которой Чима хранила свои колоды. Но трогать шкатулку Юму было нельзя. Только смотреть. Шкатулка