А что мне оставалось терять? Ослиную работу за гроши? Я на все плюнул и пошел на этот риск. Должен признать, что именно тогда я и обнаружил в себе деловые и лидерские качества. Денег тогда было не много, но они, благодаря этим качествам, плыли к рукам. Но я был новичком в этом деле и понимал, что мне нужно многому учиться, несмотря на заложенные качества.
Помню, как на несколько выручек, я затеял ремонт в нашей с братом комнате. Всего за сто рублей я купил обои, и собственноручно поклеил их. Я никогда не понимал, почему мои родители этого не делали. Мысленно я, будучи еще ребенком, подсчитывал, что если бы они откладывали по десять или двадцать рублей ежемесячно, то обои можно было бы купить уже менее через год или менее через полгода. Но они почему-то этого не делали и ободранные стены для нас были чем-то привычным. Еще я помню, что когда я задавал матери вопрос, почему мы так бедно живем, она отвечала, что на «все воля божья».
Мать умерла совсем внезапно, и ее я тоже похоронил сам без помощи брата. Я продолжал работать у эмигранта. Я был доволен работой, которую он мне дал, а он был доволен мной и тем, что я эту работу выполняю. Когда ему захотелось уехать на родину в Китай, он предложил мне поехать с ним. Тогда на дворе стояли девяностые годы, и любой вопрос можно было «решить» довольно просто. Вопросы, связанные с моей миграцией и гражданством тоже были «решены». В Китае я продолжил работать на своего работодателя, и благодаря ему же, я получил там образование. Эмигранта я называл Куяндзи, потому что не выговаривал его имя и фамилию. Сейчас он для меня некто вроде второго отца.
Куяндзи имел в Китае много ларьков и несколько таверн. Общими усилиями уже через восемь лет мы превратили их в крупные магазины и рестораны. Куяндзи много раз говорил мне о том, что если бы не я, он бы так и возился с ларьками. Сейчас бизнесом целиком управляю я. А Куяндзи на заслуженном отдыхе.
Так я прожил в Китае десять лет, обучаясь не только ремеслу, которым занимаюсь, но и развиваясь духовно у тибетского учителя, с которым познакомил меня Куяндзи.
За все это время, что я был в Китае, я объездил весь мир, но в России ни разу не побывал. И с братом я ни разу не виделся и не общался. Именно поэтому я и решил поехать к нему. Ибо с родиной меня ничего не связывало кроме него.
И вот этот долгожданный момент настал: сердце билось бешено, и что-то наводило на меня грусть. Наконец, я приоткрыл калитку. Посередине заросшего густым сорняком двора стоял наш маленький ветхий домик – еще более убогий, чем был. Стекла на окнах были полуразбиты, деревянные рамы были уже сгнившими от дождя, крыша посерела, и была как-то странно покошена. Я уж было думал, что брат давно отсюда не живет и дом целиком заброшен.
Я долго стоял и смотрел на дом детства, и душа моя издавала отчаянные вопли. Я хотел плакать от тоски по родителям и тоски по детству, которое хоть и было трудным, но было для меня свято.
Внезапно