потом решительней – и напряжённо прислушалась. За дверью было тихо, и она уже повернулась к ней спиной, ища признаков жизни в других квартирах, чтобы спросить у жильцов об их соседе, когда услышала, как позади неё открылась дверь. Валя резко обернулась. В дверном проёме стоял Петька, каким она его никогда не видела – в мятой клетчатой рубашке навыпуск, взъерошенный, под глазами тёмные тени. Но на этом бледном лице уже сияла обаятельная Петькина улыбка.
– Петя! – Валя нервно стиснула сумочку. – Что случилось?
– А, ерунда… – Он вяло махнул рукой. – Я, кажется, отравился. Прости, что не предупредил. После промывания желудка проспал целый день. Заходи, – он шагнул назад, пропуская. – Только у меня, наверное, страшный беспорядок…
Валя впервые оказалась в холостяцком Петькином жилище. В крошечной тёмной прихожей было две двери, за одной из которых, сейчас распахнутой, виднелась комната, а другая была плотно закрыта. Петька помог Вале снять плащ – день был сырой и ветреный – и она шагнула в комнату.
– Располагайся, я сейчас! – произнёс Петька за её спиной, и она услышала, как скрипнула та, другая дверь.
Это была темноватая маленькая комнатка с дощатым крашеным полом. Справа от окна стоял диван с постелью, хранившей следы беспокойной ночи – простыня смята, одеяло сбилось в ком. Прямо перед окном – стол, покрытый чистой клетчатой скатертью, на окне – ситцевая занавеска. Два венских стула. Напротив дивана – этажерка, заполненная книгами, над ней какая-то репродукция в раме. Валя повернула голову. Справа от входа, в ближнем углу она увидела старинный резной буфет, на котором стояла маленькая электроплитка с эмалированным синим чайником. «Кухня!» – хмыкнула она и вдруг почувствовала, как защемило сердце. Петька, такой холеный, изысканный – здесь! В этой жалкой берлоге! «Ну а чего ты ожидала? – спросила она сама себя. – Княжеских хором? Штата прислуги?» Он всегда производил впечатление барина, и она никогда не задумывалась о том, куда он уходит после того, как расстаётся с ней у двери её квартиры… «Небось, ест что попало, перебивается сухомяткой. Вот и отравился!»
Он вернулся – умытый, причёсанный, пахнущий свежестью, рубашка заправлена в брюки. Только тёмные круги вокруг глаз никуда не делись. Они стояли лицом к лицу, и Валя вдруг увидела другого, настоящего Петьку – без всей этой блестящей шелухи, которую прежде принимала за его натуру. Измученного нездоровьем. Немного растерянного. С немым вопросом во впалых глазах. Она шагнула ему навстречу и обхватила его голову руками.
……………………………………………………………………………
На следующий день они подали заявление в ЗАГС и отправились к Валиному отцу. Он придирчиво разглядывал дочкиного жениха, но был вежлив и гостеприимен, и Валя была ему за это благодарна. Когда Петька наконец ушёл к себе, она пошла на кухню мыть посуду. Старик Руденко вошёл следом, закурил у открытой