«подкорректировать» график отпусков.
После двух головокружительных недель на море, загорелые и похудевшие от любви, они обосновались в Валиной комнате, в которой по приезде обнаружили большую двуспальную кровать – отцовский подарок.
А год спустя родился Борька.
2
Катя была права: Петька оказался заботливым отцом и мужем. Он приручил даже её недоверчивого старика, который постепенно оттаял и стал относиться к зятю почти как к сыну. Если Петька и ходил на сторону, то Валя об этом ничего не знала. Он вёл себя, как закоренелый домосед, после работы и ужина любил расположиться с книгой или журналом на кровати, которую Валя предусмотрительно накрывала немарким пледом, и читал, пока жена строчила пелёнки и распашонки для будущего младенца. Иногда он зачитывал ей понравившиеся мысли, и ей было приятно, что он интересуется её мнением. Валя, до этого довольно равнодушная к чтению, стала перехватывать у мужа книжку или журнал и жадно прочитывала, чтобы не дать Петьке застать её врасплох каким-нибудь, как говорил отец, «заковыристым» вопросом.
Когда родился горластый Борька, Петя безропотно и добровольно взял на себя часть домашних хлопот. Он вставал по ночам и ходил с младенцем по комнате, от двери к окну, укачивая, чтобы жена могла поспать. Иногда, проснувшись под утро, Валя обнаруживала рядом две сопящие белобрысые головы и, испуганно сунув руку под одеяло, с облегчением нащупывала клеёнку, заботливо подстеленную мужем под попку сынишки.
Так всё и шло в их семье: Борька шумно рос, отец тихо старел. Валя стала начальником цеха, Петя по-прежнему оставался инженером и был вполне доволен своим положением. Целеустремлённую Валю немного беспокоило его равнодушие к продвижению по службе, но муж уверял, что ему это ни к чему, пока его зарплаты хватает на книги. Это была другая его странность, но она скорее радовала Валю: Петя не разделял обычных мужских интересов и, как следствие, сопряжённых с ними пороков – был равнодушен к рыбалке и не любил ни пива, ни водки. Когда им случалось бывать в гостях, он, не доверяя хозяевам, приносил, помимо цветов для хозяйки, бутылку хорошего красного вина. То же самое было и дома: тесть пил только водку и сперва подтрунивал над ним за «этот дамский компот», но Пётр только молча улыбался. Он знал, что к моменту ухода гостей Михалыч будет уже хороший. Дойдя до определённой кондиции, он примется вспоминать покойницу жену и не остановится, пока не пройдёт все круги своего личного ада: как они встречались, как женились, как родилась Валюшка, как жили после, как получили эту квартиру, как Верушка умерла… В процессе рассказа Валя уберёт со стола и переместит его на кухню – дочь уже знала, что сопротивляться этому бесполезно – где он продолжит напиваться до пьяных слёз. Но старику нужен был слушатель, и Петька, жалея тестя, безропотно следовал за ним, как Данте за Вергилием, пока Михалыч не достигал дна. О его приближении Петька узнавал по тому, что тесть, речь которого становилась уже совсем невнятной,