накопившиеся за день переживания обрушились на Виктора градом слёз и упрёков, сводящихся к единственному вопросу: что теперь делать?!
– Ведь ты же знал, знал, знал! Не мог не знать! И не смей мне врать! – билась она кулаками в его грудь, в то время как он пытался смягчить её горе, ласково прижимая к себе рыдающую жену. Дав ей выплакать первое, самое бурное горе, Виктор прижал к груди обессиленную Верку и заговорил.
– Я узнал об этом так же, как и ты, – от чужих людей. Узнал, когда мы уже переехали и вот-вот должна была родиться Танюшка. И я надеялся, что ты об этом никогда не узнаешь. Глупо, конечно. В таком городке, как наш. Где все как на ладони.
Верка помолчала, всхлипнула.
– Ты должен был мне рассказать!
– Зачем? Чтобы ты меня возненавидела?
– Возненавидела? Ты-то здесь причём! – она потерлась щекой о его рубашку.
– В старину казнили вестников, приносящих дурную весть…
– Глупости!
– Нет, родная, не глупости. Знать, что твой отец способен на такое – ужасно. Но знать, что об этом знает кто-то другой – ещё хуже.
Закряхтела в колыбели Танька.
– Мокрая, поди, зассыха…
Вера оторвалась от мужниной груди, расстелила на кровати сухую пелёнку, принялась разворачивать беспокойный тряпичный свёрток.
– Так и есть.
Виктор привычно нашёл на комоде сухую распашонку и протянул жене.
– Кормить ещё не пора?
– А сколько там?
– Полседьмого.
– Рано ещё. Через час искупаем, тогда и кормить.
Вера положила спелёнатую дочку в колыбель и тяжело села на край кровати. Виктор опустился рядом. Глядя перед собой в стену, она спросила:
– Ты же с ним работаешь. Неужели ты не догадывался, что он задумал?
– Скрытный он, – ответил Виктор, подумав. – Иногда видно: что-то затеял. Но никогда не скажет.
– И как ты только можешь терпеть его, после того как узнал? Я бы…
– Что – ты бы? – неожиданно перебил Виктор. – Высказала ему всё, что думаешь? Выскажи – ты ведь его дочь! Выскажи! А он ответит, что для тебя старался. И что дальше?
– Я его об этом не просила! Он не думал о том, каково это, когда ради моего удобства людей на смерть отправили?! Мальчишка сиротой остался!
«Круг замкнулся», – подумал Виктор: он знал о сиротском детстве тестя и понимал скрытые мотивы его поступков, но легче от этого не становилось.
Посидели, помолчали. В передней раздались осторожные, как будто крадущиеся шаги – Ивахнюк вернулся со службы. Виктор накрыл Верину руку своей. Когда шаги на лестнице смолкли и наверху закрылась дверь, Вера судорожно вздохнула и спросила:
– Что делать-то будем, Витя?
7
Несколько дней спустя, выходя из моторного цеха после окончания смены, Алексей заметил соседа, Гришкиного