вечно славить красоту мёртвой девы и приносить на её могилу ярко-алые маки: именно этот цветок она напомнила мне в миг своей трагической кончины. Если бы я мог перевести время назад, как старые часы, то я всё равно не передумал бы и не оставил её в живых: она дала мне самое главное – мою больную утраченную любовь и новую силу для вдохновения. Ведь проще любить мёртвых.
Бал в тишине
Запах гашиша не столь изыскан, как аромат опиума, но есть в нём особый травяной задор, который не присущ загадочному маку. Лёгкий голубоватый дымок поднимался к потолку, растворяясь в пёстрых драпировках. Пламя свечей отражалось на поверхности бокалов из фальшивого серебра. Стол украшен мёртвыми цветами, что ещё источают свой тот самый сладковато-гнилостный аромат, сливаясь с запахом испорченных яблок, которыми доверху набиты вазы. Кувшины с вином, но, увы, это не ароматная кровь винограда, а подкрашенная вода. Изысканные блюда куплены на рынке в трущобах. «Это когда-то был рябчик», – уверяла больная сифилисом торговка. Маркелу было всё равно, он сам даже не притронется к этому пиру.
В воздухе витал ещё один аромат, какой-то неразборчиво химический, который изо всех сил пытались заглушить благовония и свечи.
Сегодня он король на своём маленьком пиру в свою честь. Королю наплевать, что дворец его – просто старый дом на болотах. Но когда-то, около века назад, это был прекрасный княжеский особняк. За какие-то пару часов Маркелу удалось сделать эти развалины похожими на самый настоящий дворец, изнутри конечно. Запах сырости почти не различался в этом скоплении ароматов. Многие из которых обычные люди назвали бы вонью, но Маркелу одинаково ласкали ноздри запахи цветов и лёгкий душок гниения. Это выглядело воистину прекрасно. Сегодня в его доме впервые за все эти годы столько гостей. И все они выглядят как лорды и леди. Гости за столом были погружены в ледяное молчание, не притрагиваясь к еде. Всё застыло до прибытия главной гостьи. Казалось, что время остановилось.
Она вошла, тихо ступая по изъеденным молью коврам. Господи, и с чего этот чудак решил закатить в честь уличной девки ужин? Может быть, ему до такой степени скучно и одиноко? Или он воспылал к несчастной голубоглазой Дженнет любовью? Непохоже. Она была молода, но уже слишком цинична, как все девушки её профессии. В голове возникало неясное беспокойство, некоторые зовут это интуицией.
Маркел коснулся её руки, облачённой в белую перчатку. Весь этот наряд он сегодня подарил ей. Платье было столь старомодно, что казалось чем-то новым и изысканным, если бы не запах нафталина, который Дженни так упорно пыталась перебить яблочными духами.
Двери отворились с лёгким взмахом руки. В нос ударила волна запахов. Они приятные, но что-то в них не то, словно испорченные персики долго пролежали на одной миске с рыбой. Дженни глубоко вздохнула, стараясь не подавать виду. За длинным столом в два ряда сидели люди.