Галина Львовна Романова

Рудничный бог


Скачать книгу

скорей отдыхать пойдете!

      – Да тут не пойдешь – тут ляжешь, – буркнул Ерёма.

      – Ась? Чего? Запорю!

      Митюха привычно кинулся вперед с кнутом, но горняк вместо того, чтобы привычно склониться, закрываясь от побоев руками, вдруг остолбенел, хлопая глазами и бледнея так, что даже привычный ко всему стражник удержал руку.

      – Ты чего? Чего?

      Но и Федька вдруг тоже встал, как вкопанный, разжимая руки. Потеряв опору, тачка опрокинулась, высыпалась отработанная руда. Один камень угодил горняку по ноге, но тот не пошевелился.

      – Ась? Вы чего? Чего удумали? – почуял неладное Митюха. – Бунтовать? Вот я вас! Запорю!

      Но мужики не замечали его, обратившись в зрение и слух. Попятились, прижимаясь к стене. Ерёма крепче перехватил кайло. Но его лицу каплями катился пот.

      – А? Чего? – допытывался Митюха.

      И услышал. И сперва не поверил своим ушам.

      Где-то рядом пересыпался песок. Тихой струйкой он шуршал по камням, но не ровно, а волнами, словно в такт чьим-то шагам. И к его мерному тихому шороху постепенно стал добавляться, становясь все сильнее и слышнее, другой звук – сухой скрежет трущихся друг о друга чешуек. Вот что-то царапнуло о камень. Вот послышался тихий грохот, словно обрушилась башенка, возведенная играющими детьми из камешков. Опять шорох и шуршание…шипение…

      – С нами крест-тная сила, – запнувшись, выдохнул Федька, торопливо осеняя себя крестным знамением. – Чур меня! Чур!

      – Это чего? Чего? – Митюха озирался по сторонам, но отыскать источник звука или хотя бы определить, откуда он идет, было невозможно.

      – Он это… Рудничный, – непослушными губами выговорил Федька. – По наши душеньки пришел…

      – Уходить надоть! – вскрикнул Ерёма. – Сгибнем все!

      Шуршание стало громче, на сей раз под ногами горняков. Посмотрев, все трое вскрикнули – струйка песка сочилась из стены, из неприметной щели. Одна, потом рядом пробилась другая, третья… По сравнению с камнями песок казался совершенно белым и отсвечивал при свете лампы розоватым светом.

      – Это чего? Серебро? – Митюха наклонился, подставил ладонь под белую струйку. – Братцы, серебро! Чур, мое!

      – Какое «твое»? Уходить надо! – сорвался с места Федька.

      – Ты и иди, – Митюха рухнул на колени, загребая песок горстями и ссыпая за пазуху. Тот побежал вдвое быстрее, как вода, промывая постепенно плотину. – Ого! Сколько тут! То-то Сысой Псоич…

      Горняки попятились. Ерёма смотрел на серебряный песок заворожено, Федька – с суеверным ужасом. Митюха не замечал, что уже ноги его засыпало полностью. Он все загребал и загребал песок горстями, и рубаха над поясом вздулась, как у беременной бабы. Ткань трещала по швам, а он все черпал и черпал…

      – Ноги уносить надо, – шепнул Федька.

      – Погодь, дай ухватить хоть горсточку! – Ерёма наклонился, набрал серебряного песка, сколько влезло в кулак.

      – Отдай! – Митюха угадал, развернулся, все еще стоя на коленях и обратив на мужиков