фыркнула императрица, – Я должна быть не в своём уме, чтобы оставить ему корону! Для чего? Чтобы он превратил Великую Российскую империю в Прусскую провинцию и погубил всё, что с таким трудом создавалось мною на протяжении тридцати лет! – она отхлебнула кофе и почти швырнула чашку на столик.
Лиз вздрогнула. Императрица смахнула платком со стола кофейные капли:
– Хоть я сама и немка, но я прожила здесь большую часть жизни. Я люблю Россию, и это не пустые слова. И, как императрица, я должна думать о будущем страны. И не дать ей погибнуть. А потому, девочка моя, ты должна мне помочь.
Лиз сидела ни жива-ни мертва, понимая, что сейчас, сию минуту рискует быть вплетена в заговор государственного значения. Императрица продолжала:
– Согласно закону о престолонаследовании, изданному Петром-I, император волен сам назначить себе наследника. Я бы сделала это смело, указав наследника в завещании. Но все дело в Александре; он боится. И меня пугает его неуверенность. Хотя я знаю, что он будет блестящим императором, возможно лучшим за всю историю дома Романовых.
– Что же я могу сделать? – робко поинтересовалась Елизавета.
– Душа моя, ты его жена. Он тебя любит, а значит, слушает. Ты должна его уговорить. Не сразу! Постепенно. То здесь, то там невзначай; намёками, примерами. Ну, деточка моя, ты – женщина и должна уметь пользоваться женскими хитростями и уловками, чтобы подчинять себе мужчин и заставлять их делать то, что ты хочешь. А с влюбленным мужчиной это должно быть и вовсе несложно, ты меня понимаешь?
– …Д —да, – запнулась она.
– Ты ведь хочешь стать императрицей? – пустила в ход веский аргумент Екатерина.
Но Елизавета не ответила; она совершенно не готова была знать, хочет ли она стать императрицей?
После разговора, Лиз, точно сомнамбула, поплелась обратно, погруженная в мысли. И жутко перепугалась, когда неожиданно её путь преградила фигура Платона Зубова; Елизавета вскрикнула и прижалась спиной к стене.
– Неужели я так страшен? – обиженно спросил Платон.
– Вы появились неожиданно, – призналась она и собралась продолжить путь.
Он решительно этому воспрепятствовал:
– Постойте. Вы настойчиво меня избегаете. Почему?
Лиз молчала, потупив глаза.
– Должен ли я думать, что это оттого, что Вы тайно симпатизируете мне? – подсказал он.
Она возмутилась:
– Нет, сударь. Как раз наоборот.
– Глупышка, – прошептал он ей в лицо, – Разве тебе ещё не наскучили ночи с незрелым мальчиком в то время, когда рядом есть опытный мужчина, готовый подарить счастье, о котором ты даже не догадываешься?
– Пустите! Вы ведёте себя недостойно. Я Вам не горничная.
– Я знаю, – парировал Платон, – Вот двери, ведущие в мои апартаменты. На всякий случай запомни.
– Запомню. Чтобы всегда обходить их стороной, – она оттолкнула Зубова и поспешила удалиться.
Платон проводил её улыбкой:
– Ну, до чего хороша, плутовка!
1794 год май
Царское село
Весна