из стигийской пустыни,
Гаде́са36 где мрачный предел,
в наряде и странном и мнимом
старухи с огнивом пришли
и в пламени неугасимом
приют мой прекрасный сожгли.
«Где вскоре главу преклоню я,
что в прахе теперь и золе?»
И Беды рекли мне, ликуя
всем сонмом ужасным: «В земле!»
Ропот
Ведь ничего ужасней нет,
Чем к людям в рабство поступить,
Чтоб только сладко есть и пить…
Рютбеф, «Действо о Теофиле»
О боги, какая за нами вина,
злодейства какие за нами?
Зачем же, свобода, скотам ты дана?
Сытнее ходить под плетями!
На что, миродержцы, две эти руки,
на что бескандальные ноги?
Мы ныне лишились оков и кирки,
и тяжкого хлеба, о боги!
Свобода жестока, как лев, голодна —
целее ходить несвободным!
Зачем же, свобода, рабам ты дана?
Чтоб съеденным быть иль голодным!
«Прощай, прощай, мой тайный кров…»
Прощай, прощай, мой тайный кров,
причастник грёз и вдохновений!
И ты прощай, мой добрый Гений37!
Зачем теперь твой взор суров?..
И вы, волшебницы-мечты,
что скрылись в тёмном подземельи
со мною в бедной этой кельи,
деля все блага простоты, —
прощайте! Скоро ангелки,
смеясь, отверзнут дверцы рая
иль тень, за Гермием ступая,
сойдёт в летейские38 струи…
«Недолго нежная светила…»
Недолго нежная светила
тебе впотьмах твоя Мечта!
Затем ли, Смерть, ты погасила
Светильник мой, чтобы уста
отверз?.. – Не стану умолять я:
кто отзовётся мне? Никто!
Мольбы какие иль проклятья
проймут безухую Клото́39?
И слёзы немы пред богами,
зане́40 пустынны алтари,
но следуй тесными путями,
томись, немотствуй и – умри.
Эпитафья
Вотще прекрасными цветами
венчаешь хладную плиту:
навек смежёнными очами
могу ли зреть их красоту?
Ничто сей прах не потревожит —
не смей цветущее губить!
Увы! и Гений не возможет
от гроба камень отвалить.
Увял избранник вдохновенья
по слову бога своего —
оставь унылые моленья,
признай могилы торжество.
На берегу Cтикса41
Бессильный раб чужих законов,
притёк я, Стикс, к твоим брегам,
в безмолвный сей чертог Плуто́нов
к его бесчисленным рабам.
Оставил я алтарь бескровный,
лишь бог погибельный