скинули маузеры, которые стесняли бы их движения во время разведки, оставив при себе только револьверы.
И вот они поползли, сдерживая дыхание, с чисто кошачьей ловкостью обходя малейшие препятствия.
Они продвинулись таким образом на триста-четыреста метров, когда Сорви-голова, находившийся впереди, различил шагах в двадцати от себя какую-то темную массу. Вглядевшись, Жан убедился, что ему навстречу, распластавшись на животе, ползет человек. Легкий, еле слышный шелест выдавал каждое его движение.
Благоразумие требовало от Жана Грандье сомкнуть линию разведки и поднять тревогу. Разведчик должен по возможности избегать боя.
Но попробуйте говорить о благоразумии с парнем, который на каждом шагу так и ищет случая оправдать свое энергичное и славное прозвище!
«Английский разведчик! – мелькнуло в голове Жана. – Я в два счета подцеплю его и возьму в плен».
Сорви-голова поднялся, в несколько гигантских прыжков очутился возле английского разведчика, бросился на него и что есть силы сдавил в своих объятиях. Но что за чудо! Его пальцы ощутили лишь пустоту, вернее – рыхлую грубошерстную ткань, по всей вероятности одеяло. Однако вместе с тем он почувствовал и сопротивление.
Чьи-то невидимые руки тянули к себе одеяло, очевидно, за привязанные к нему бечевки.
– Меня провели! – прошептал Сорви-голова, постигший наконец легкомысленность своего поведения.
Увы, провели не его одного! Его товарищи точно так же, как и он, полонили вместо вражеских разведчиков тряпье.
Но к чему эта уловка?
Только для того, чтобы заманить их, взять в плен и напасть затем на бурских часовых, мирно дремавших с трубкой во рту.
Все произошло в несколько секунд.
Два взвода англичан – о, эти не скрывались! – окружили капитана Молокососов и его товарищей, схватили и повалили их прежде, чем они успели крикнуть.
Насмешливый голос сказал по-английски:
– Эти юные болваны попались на удочку.
Полузадушенный Сорви-голова зарычал от бешенства.
– Молчание или смерть! – приказал тот же голос. – Вперед, и без шума!
Сорви-голова понял грозившую бурам опасность. Во что бы то ни стало надо предупредить их, поднять тревогу, хотя бы ценою собственной жизни.
Подобно рыцарю Д’Ассасу[44], он ни минуты не колебался.
Отчаянным усилием он вырвался из рук солдата, сжимавшего его горло, и пронзительно закричал:
– Тревога!.. Тревога!.. Англичане!..
Солдат занес саблю над его головой и непременно рассек бы ее, если бы Сорви-голова не уклонился. В то же мгновение он выхватил свой револьвер и, выстрелив в упор, убил солдата. Потом, чувствуя, что все равно пропал, Жан крикнул насмешливо:
– Не вышло! Испорчен сюрприз, господа англичане!.. Навсегда запомните эту последнюю шутку, которую сыграл с вами Сорви-голова!
Он сделал было попытку выпустить во врагов еще несколько оставшихся в револьвере пуль,