Васильевич стоял около дверей лавки.
– Зайди ко мне.
Володя неохотно зашел внутрь. Арсений Васильевич зашел следом и плотно прикрыл дверь:
– Ну, что случилось?
Володя покачал головой: ничего.
Арсений Васильевич сел на стул:
– Попадет ведь мне от Нины, что тебя обидел…
Володя снова покачал головой:
– Вы меня не обидели.
Арсений Васильевич вздохнул:
– Что же ты такой упрямый? Как с тобой разговаривать? Ладно. Настаивать не буду. С Ниной как-нибудь уж объяснюсь. Скажу правду: обиделся Володя, а на что, сказать не захотел. Иди. Прости, что задержал тебя…
Володя встал и пошел к дверям. Он чувствовал себя отчаянно глупо. Но как объяснить то, что чувствуешь?
У дверей он повернулся. Арсений Васильевич встал и что-то перекладывал на прилавке. На Володю он не смотрел.
Остаток дня прошел пусто. Володя бродил по комнатам, немного поиграл с Анютой, почитал. Вечером вернулся отец, рассказывал о новом оборудовании на заводе. Володя слушал, но почти ничего не понимал.
На следующее утро Володя проснулся поздно. Его никто не будил – пусть мальчик выспится перед учебой. Володя выглянул в окно и замер: напротив лавки Смирнова стояла пролетка. Арсений Васильевич вынимал чемодан, а рядом с ним прыгала Нина. Тетя Лида держала корзинку и что-то оживленно говорила брату.
Нина вдруг подняла голову и посмотрела на окна их квартиры. Володя отпрянул.
После скучного завтрака он вернулся в комнату. Гулять не хотелось, и к тому же на улице можно встретить Нину.
В дверь позвонили, Дуняша пошла открывать. Володя не прислушивался. Наверняка кто-то пришел к маме. А может быть, к Эльке пришла подружка.
На пороге появилась Дуняша.
– Володенька! К тебе Нина пришла.
Нина уже стояла на пороге.
– Можно войти? – спросила она медленно.
– Входи… – пробормотал Володя, не зная, как себя вести.
Дуняша прикрыла дверь. Нина стояла у входа и внимательно смотрела на Володю. Он покраснел, по-прежнему не зная, что говорить.
– Извини, что я пришла без предупреждения, – сказала Нина, – но мне надо знать, что случилось. Говори.
Володя растерянно молчал. Нина твердо повторила:
– Говори!
Володя махнул рукой:
– А что говорить? Вы хотели уехать в Галич? И мне ничего не сказали? Да? Просто – уехали бы?
Нина вдруг засмеялась:
– Я сразу папе сказала, что ты какую-то глупость придумал! Он так переживает… говорит, не понимаю, что я ему такого сказал… Какой Галич? Ну да, папа переживал, что торговля плохо идет, говорил, что там будет лучше… воздух, деревня… так он каждый год это говорит! Володя! Ну что ты за человек! Ну подумай сам, разве может такое быть – мы бы уехали, а тебе бы – ни слова? А? И адреса бы не оставили, и писать бы не стали? Володя? Ты что, правда так думал?
Володя опустил голову. Господи, какой он дурак!
– Арсений Васильевич… очень на меня сердится? – спросил он.
– На тебя? Да что на тебя сердиться?