благородие улёгся на покой, а за ним растянулись по лавкам урядник и приказчик. Кучера с кавалером, поужинав, в сопровождении Осипа, отведены были в избу хозяйки, а Чуркин с Осипом остались в светлице.
– Знаешь, атаман, так бы я этого самого солдата по уху и свистнул: очень уж он мне не по душе, – сказал каторжник, приснащиваясь на боковую.
– Что, разве ты с ним повздорил?
– Нет, а морда его противна, чистый он паук.
– Я сам, брат, недолюбливаю ихнего брата: больно они уж нам насолили в своё время, да ничего не поделаешь, – надо на всё время выбирать.
Осип умолк, и светлица через несколько минут огласилась всхрапыванием каторжника с разбойником.
Задолго ещё до рассвета, в избе хозяйки дома поднялись ночлежники и попросили старуху поставить им самовар.
– Ишь, вам и ночью-то покою нет, – причитала она вполголоса, поднимаясь с своей постели.
– Так надо, хозяюшка, пока встанут господа, а мы чайку напьёмся, – отчеканил кавалер.
За самоваром кучера разговорились о своём житье-бытье; кучер приказчика хвалился своим хозяином: «у нас, братцы, говорил он, целый год масляница, пей вина, сколько душа примет… Одно только – работа каторжная, потому при складе находишься»…
– Что ж тебя, камни ворочать заставляют? – спросил кавалер.
– Не камни, а бочки со спиртом катать приходится.
– Ну, брат, эта работа не важная ещё, сказал кучер помощника исправника, – а ты вот на моем месте послужил бы, – дело другое: небо в овчинку тебе показалось бы.
– А почему такое?
– Потому, недели по две, да по три, по уезду приходится кататься, да иной раз по целому дню крохи в горло не попадёт, а не то, что водки, да зубочистки ни за что, ни про что получать.
– Что ж, разве твой барин сердитый?
– Страсть, какой! точно зверь лютый бывает, когда рассвирепеет. Вот спроси у Сидорыча, – он тебе скажет.
Кучер приказчика вопросительно поглядел и спросил у кавалера.
– Да, попадёшь к нему под горячую руку, изуродует, – пояснил служивый.
– Скажите, братцы, взаправду вы купца и кучера его убитыми нашли? – спросил возница приказчика.
– Как же отыскали! Страсть, как их разбойники изувечили; лошадок-то жаль, потому что с голоду окачурились в сугробе.
– Куда же вы убитых спровадили?
– Завернули в рогожи, да отправили в город, а сами вот разбойников теперь отыскиваем, – протянул им кавалер.
– Ишь, страсти какие. Так вот и следов нет?
– Никаких, – пояснил кучер его благородия.
– Купец-то убитый – богатый был?
– Значит, богатый, когда убили.
– Убивают и бедных, – заметил кавалер, – другой за грош на тот свет идёт.
– Сторонка такая, вот и нашего приказчика пощупали, на силу отдышался… А что взяли? – ничего.
– Давно это было?
– Нет, недавно.
Помощник исправника поднялся от сна раньше всех; урядник был готов к услугам; он разбудил Чуркина, чтобы тот распорядился поставить самовар; затем, на рассвете дня,