захлопнулась.
– Ну, рассказывай, виделся, что ли, с нею или нет? – спросила хитрая бабёнка у приказчика.
– Виделся, Ирина Ефимовна, только на долго ли? О чем нужно было, переговорили с нею, – отвечал тот и передал все подробности.
– За чем же теперь дело?
– Сама знаешь, обвенчаться надо, а как это сделать, ты уж посоветуй.
– Какая я советница в таком деле, сам уж об этом хлопочи, ваше дело мужицкое.
– Нет, мы уж с Наумом Куприянычем, так решили, чтобы от тебя слова выслушать.
– Я, право, ничего сказать не могу.
– Что-нибудь скажи, как поступить с Степанидой? Увезти, что ли, её нужно? – с лукавой улыбкой обратился, разбойник к своей жене.
– Как же иначе? Так её не возьмёшь: кузнец не отдаст.
– Ну, вот так и будем действовать, – проговорил Чуркин, улыбаясь.
– Когда же? – спросил приказчик.
– На праздниках устроим, подведём дело так ловко, что комар носа не подточит, а ты приезжай один, урядника с собой не бери: он может всё дело испортить, – внушительно протянул разбойник.
– Так и сделаю, прикачу к вам на своей парочке, усажу её в саночки и ахну. Ищи, мол, староста свою дочку, а кузнец облизывайся, – с какой-то отвагой сказал женишок и поцеловал Чуркина.
– Будет тебе целоваться, что я баба, что ли? Какая привычка у тебя неловкая, – заметил ему разбойник.
В избу вошёл урядник; он был навеселе и покачивался из стороны в сторону.
– Хорош, нечего сказать! Ну-ка, пройди по одной половице, – сказал ему приказчик.
– Хочешь, по всем сразу махну, – ответил он, приподнял полы шинели и пустился плясать.
Все захохотали.
– Вот тебе и полиция, каково отмачивает, – говорил приказчик.
– Жги во всю! Загулял, братцы, староста напоил, – усаживаясь на лавку, и качая годовой, бормотал полицейский чин.
– Скинь мундир-то!
– Сейчас, всё долой, да и спать. Ну, и угостили нас – страсть! У кузнеца были, какими, братцы, наливками он потчевал, губы проглотишь, а живёт лучше старосты, всего вволю.
– Как же ты к нему попал? – любопытствовал приказчик.
– На улице встретился, ну, и затащил меня со старостою к себе в гости; сват ведь он ему будет.
– О чём же вы с ним говорили?
– Мало ли о чем! Степанидой твоей больше всего занимался. Ишь, сын-то его, жених наречённый, такую пулю отлил, что я и глаза вытаращил.
– Что такое?
– Ничего, ты сам знаешь, – пригрозив пальцем, говорил полупьяный урядник.
– Скажи, что такое?
– Он сказывал… да что сказывал-то, потеха, будто тебя со своей невестой видел.
– Где такое?
– В избе, вот тут на дворе, ты с ней беседовал, говорит, в окно он подглядел.
Чуркин переглянулся с урядником, Ирина Ефимовна привстала со скамьи и сказала:
– А что, может, и взаправду видел?! Когда мы были у хозяйки-то, под окнами кто-то ходил, шаги слышались.
– Вот тебе и раз, значит, попались, – проговорил приказчик.
– Так