взглянул на шпалы, попробовал рукой ветер.
– Миль тридцать в час, – сказал он. – Может, тридцать пять. Давненько я так быстро не ездил.
– Тридцать миль в час! – заорал я. – Уррра!
Мужчины рассмеялись, но мне было все равно. На мой взгляд, болванами были они – ехать со скоростью тридцать миль в час и прятаться от ветра, вместо того чтобы смотреть по сторонам!
– Покачать хочешь? – спросил Дженнингс, поднимая лицо от рычага.
Остальные снова рассмеялись.
– Еще как! – воскликнул я.
Дженнингс подвинулся, и я взялся за рукоятку. Она имела форму буквы «Т». Я навалился, и дрезина дернулась куда сильнее, чем можно было ожидать. Я снова завопил. Я жал что есть мочи и видел, как мой напарник улыбается в темноте. Он тоже налегал на рычаг, и под нашими усилиями дрезина летела вдоль Пендлтонского побережья, словно во сне. Глаза уже слезились от ветра, но я все равно смотрел на мелькающие позади шпалы и вдруг понял, каково оно было в старину. Понял, какой мощью обладал тогда человек, во сколько крат увеличил он свои природные возможности. Об этом рассказывал Том, об этом говорилось в его книжках, но теперь я ощущал это кожей и мускулами. Это пьянило. Мы качали, дрезина летела. Задние улюлюкали нам вслед и кричали:
– Эй, впереди! Кого поставили к рычагу? Мы знаем, это не Дженнингс!
На обеих дрезинах рассмеялись.
– Да нет, Дженнингс! – крикнул кто-то из задних. – Что, по жене соскучился?
– Небось боится, что сбежит бабонька!
– Жми помедленнее, силу до дома побереги!
– Коли так разошлись, возьмите нас на буксир!
– Давайте помедленнее, – сказал Ли спустя некоторое время. – Ехать еще далеко, не стоит выматывать задних.
Мы стали качать медленнее. И все равно, когда меня сменили, я был весь в поту и на ветру сразу замерз. Сел, плотнее запахнул куртку. Начались холмы. На подъеме качать приходилось всем вместе, на спуске мы катились так быстро, что я бы не встал ни за какие коврижки.
Проехали мимо шеста с белой тряпицей на конце. Ли встал и потянул тормозной рычаг. Дрезина осыпала рельсы снопом искр и остановилась с таким скрежетом, что у меня мороз побежал по коже.
– Теперь будет сложнее, – сказал Дженнингс, спрыгивая с дрезины.
В наступившей тишине я услышал шум воды. Мы с Томом тоже слезли и пошли за остальными. Рельсы уходили в реку, поуже нашей, но все равно приличную. Из воды торчали два ряда черных столбов, соединенных кое-где продольными и поперечными балками. Продольные продолжались на обоих берегах, но в середине зияли провалы. У столбов вода пенилась и закручивалась водоворотами. Понятно было, что течение быстрое.
– Основание нашего моста, – объяснял Дженнингс Тому и мне, покуда Ли распоряжался остальными. – Главное, опоры целы. Мы их подровняли и соединили продольными перемычками. Сейчас положим шпалы, на них рельсы, переедем, а шпалы и рельсы втащим за собой. Морока, конечно, зато, когда спрячем рельсы и шпалы, никто не догадается,