такого прозрачного намека, я решил с ответным выступлением повременить. И правильно сделал – это был начальник строительного отдела КГБ полковник «N», а напомнил он мне Лаврентия Палыча, только черты у его лица были тоньше.
Это потом уже я узнал, что люди с Лубянки никогда не носили форму – им было запрещено. Одевали они ее только в исключительном случае, например на торжественные собрания. А так она висела у них дома в шкафах и пылилась. Мы же по уставу должны были ходить на службу в форме. И какие бы у нас хорошие отношения с ними ни были, в Москву они никогда на своих «Волгах» не подвозили, ссылаясь на запрет возить на служебных машинах военнослужащих.
В каждом строительном управлении нашего ведомства объекты ГБ были костью в горле. Никакие дополнительные работы, которые обычно возникали по ходу любого строительства, в их ведомстве не пропускалось. Все непредвиденные расходы не зафиксированные в смете покрывались за счет других объектов. Но все же через месяц я наскреб последние сметные крохи и поехал на Лубянку подписывать их выполнение.
Строительный отдел располагался не на самой площади, в старом или новом зданиях, а в одном из близлежащих доходных домов старой Москвы. Я подошел к невзрачному, слегка обшарпанному подъезду, поднялся на лифте на указанный этаж, прошел какими-то закоулками и оказался в нужном кабинете. Весь путь шел по строго нарисованной схеме, т.к. никаких указателей, табличек и прочего нигде не было.
В кабинете сидели два человека, один из которых был мне знаком. Это был приятный мужичок лет сорока пяти – куратор моего объекта майор Константин (отчество уже запамятовал). Второй был плотненький лет тридцати и, как я потом я узнал, в звании капитана.
– Ну, и чего ты там принес? – Константин взял мои акты выполненных работ и бегло пробежал глазами. Потом он откинулся в кресле, взглянул в мои честные глаза и произнес так знакомую любому строителю фразу:
– А где пузырь?
Я был ошарашен. По тем временам если партия проходила как ум, честь и совесть нашей эпохи, то уж Комитет Госбезопасности, был ее чистилищем…
– У меня только два рубля, смутившись промямлил я, – у нас только завтра выплата…
– Нищета – слегка осуждающе, но добродушно протянул Константин, после чего вынул пятерку и подвел к окну, – вон, видишь магазин? – «Три ступеньки» называется, чтоб через пять минут уже здесь был.
Конечно, пять минут мне не хватило, но через десять на его столе красовалась бутылка Пшеничной. Пара сырков «Дружба», баночка шпрот и половинка хлеба. Константин одобряюще оценил набор:
– Ну что ж, и скорость нормальная, и понимание момента неплохое. А в бумагах твоих все правильно – я их подписал. Теперь можно и трапезничать.
Из нижнего ящика своего стола он достал два стакана. Порезав еще и откуда-то взявшийся огурец, он четко разлил.
– А ему? – я кивнул в сторону капитана.
– А ему