ни те, которые «обнажаются пронзительно», ни те, кому обнажение других просто необходимо. Ведь дело в том, что творить не для публики – потребность, способ самовыразиться, поэтому всегда найдутся и те, кому с такими людьми позарез будет необходимо соприкоснуться. Вот так. А что касается Платона… если Вы имели в виду моего мужа, а не философа, то… Да нет, «нелегко» – не то слово, но неспокойно – это точно, ибо не только от себя вечно чего-то жду, но и от него.
Она – на «Даждь нам днесь…»:
– Вы написали оду хлебной корочке во все времена столь дорогой. Каждый день со страхом думаю: неужели это хлебное изобилие иссякнет? Очень хорошо перемежаете с «ведьмиными» речами.
– И до сих пор наслаждаюсь запахом хлебной корочки! Благодарю-ю, дорогой и преданный мой читатель.
Я – на «Просто так…»:
– Галочка, привыкнуть к уходу любимого человека нельзя. Но что же поделать? Рано или поздно совершится и наш «полет страницы, соскользнувшей при дуновенье со стола». Если Вам немного будет легче, то я – с Вами. И желаю, чтобы какая-либо «сова села на столбик забора детской площадки», навевая Вам утешительные воспоминания.
Она – на «Остранённая роза»:
– Как выписан диалог, как мАстерски построен рассказ о женщине, живущей в «своём странном» мире!
– Вы меня прям захвалили! Хватило бы и того, что поняли мою «остранённую» и приняли. Спаси-ибо!
Я – на «В плену у Демона».
– Так и со мной было, только учительницу звали Паня Григорьевна. Когда в сочинении я написала о героине Островского49«Гроза», что она, мол, цветок, пересаженный не в ту почву, то учительница прочитала это классу и рассмеялась, а класс – с нею. Как же мне было стыдно! Но хорошо, что добрались мы и сами до Лермонтова, до других прекрасных поэтов и прозаиков.
– Помню и я… Учительница зачитывала моё сочинение о Маяковском50, за которое поставила «см», т. к. вместо поэмы «Ленин51» я написала пространный обзор стихов, не изучаемых по программе.
Она – на «Прощание с печкой»:
– Друг мой, это – шедевр! Сердце зашлось. А названия-то, как и у нас: ухват, шесток, заслонка… а ещё – сковородник. И крылышко – заметать! О, Господи, как Вы это только и написали! Перечитаю. Теперь неловко будет и самой писать, а воспоминания – роем!
– Тёзка, жду и Вашу «печку», ведь у каждого она – своя. Поклон мой – Вам!
Я – на «В деревне память долго живёт»:
– Купила себе электронную книжку. Ка-акая прелесть! Глаза совсем не устают. И вчера, скачав Александра Чашева, Зою Слотину и Вас, лежала, укрывшись пледом, и читала. И Александр, и Зоя пишут о деревне, да и Вы – с такой теплотой! А вот у меня «своей деревни» нет и забыла, когда там была? Ну да, помню только, как колесили по области за сюжетами и самодеятельностью, вот тогда и… Пишете, что память в деревне долгая. Ну что ж, своими