лепёшки и похлёбку. Набив своё чрево, я засыпаю счастливым. А утром, только запели петухи, меня растолкали идти работать. Выгребаю навозную жижу, от вони в глазах режет, свиньи, того и гляди, норовят тяпнуть за ногу, но это полбеды, самое страшное начинается потом. Даже не знаю, как тебе сказать… – он замолчал, посмотрел на меня, словно решая, достаточно ли я взрослый для такого, – окатив меня ведром воды, хозяйка тащит меня на сеновал… Она сама жирная, как те свиньи, и от неё пахнет ничуть не лучше, но я вновь и вновь вынужден удовлетворять её прихоти, иначе снова голод…
Он замолчал, и я почувствовал, что меня замутило, как только представил всё это.
– Иногда проснусь и хоть в петлю лезь, чувствую себя грязным, отвратным, ни на что не годным. Только молитвы и спасают… И что самое страшное, вновь и вновь вижу этот же самый сон, а бывает ещё похлеще, но об этом я уже точно не могу тебе рассказать. Страшно спать, понимаешь, – он посмотрел в окно, – откуда вся это нечисть лезет в голову? Ведь ни разу женщины не знал…
Что тут скажешь? Может быть, Эделина поможет?
Часть 3. Глава 5
Когда Даниель ушёл, я вновь обратился к огненной душе.
– Эделина, может, ты знаешь, что с ним?
– Старые язвы медленно лечатся, Эдуард. Что могла, я сделала для него, остальное придётся пережить ему самому.
– Вы были знакомы?
– Не при жизни. Ты познакомил нас позже.
– Не при жизни… Подожди, что ты имеешь в виду?
– Он узнал меня, когда я была уже духом.
– Ничего не понимаю, – я потряс головой, будто это что-то могло прояснить.
– Однажды, когда твой лучший друг умирал у тебя на руках, ты умолял спасти его. И я исполнила твою просьбу, прижгла ему глубокую рану. Благодаря этому он выжил. Но мы совершили оплошность, не подумав о том, что моя сила, войдя в него, останется там навсегда.
– Что это значит?
– Он стал, как одержимый, нуждаться во мне. Да, да, и не смотри так! Тебе пришлось делить с ним мою любовь.
– Я совершенно запутался. Даниель был когда-то моим лучшим другом?
– О, да! Вы были не разлей вода и вечно спасали друг друга. Он отдал тебе всё, даже собственную жизнь, и пришёл за тобой в час смерти. Ничего подобного я ещё не встречала, – её сияние изменилось и стало почти голубым. – Видимо, там, куда мне нет доступа, вы договорились вновь быть рядом. Ведь, по сути, благодаря ему и Мерлен ты встал на путь духовенства.
– Он видит тебя?
– Нет. Но что-то чувствует… Я не повторю дважды одну ошибку, Эдуард. Даниель не должен знать обо мне. Если ты не желаешь окончательно лишить его покоя.
– А Мерлен? Кем была для меня Мерлен, или мы впервые встретились в этой жизни?
– Ага, и она сразу полюбила тебя с первого вздоха?! Конечно, нет. Ты здесь, чтобы искупить обещанное за неё, вот и она не могла не помочь тебе… Духовные связи прочнее любых других. Настоящая любовь не проходит, она продолжает жить сквозь время и пространство.
– Я