III в переговорах с крымским ханом Менгли-Гиреем (1468–1476, 1478–1515). Ему поручал Великий князь заключение брачного союза своего сына с дочерью Мангупского князя Исайко[690]. Грек Георгий Перкамота преуспел в качестве посла Московского государя в Милан[691]. Греки Дмитрий и Мануил Рале-вы представляли Россию в переговорах с дожем Венеции, римским папой и миланским герцогом[692]. Ту же роль выполняли в 1493 г. Мануил Ангелов и Данила Мамырев[693], и последний закончил свою карьеру дьяком-казначеем, весьма высокой чиновничьей должностью. Купцы Гаврила Петров, Григорий Алексеев, Иван Подушка были вхожи в придворные круги.
Особый колорит торговле с Севером придавала фигура татарского и вообще восточного купца. Мусульмане различной этнической принадлежности были хозяевами магазинов, фондако, включавших и склады, и жилые помещения, и лавки, и порой мечети, как в Кафе[694], так и в Москве[695]. Им принадлежали караван-сараи и целые кварталы. Мусульманские купцы располагали широкими связями, осуществляя сообщение Кафы с Москвой и Заморьем, вплоть до земли Шам, или Сирии, Мисюрь, как в средневековых русских документах назывался Египет, и Италии[696]. Некоторые из них достигали значительного влияния на московских и восточных правителей, как например, Ямгурчей и Абдыл Афыз, ездившие на Север за кречетами и известные своими паломничествами в Мекку[697].
Конечно, торговый обмен между Севером и Югом не представим без итальянского купца, или «фрязина» средневековых русских источников. Владея наиболее совершенной коммерческой техникой, зная различные формы кредитования, вексельный обмен и двойную бухгалтерию, итальянское купечество создало разветвленную сеть торговых поселений с банками, меняльными и нотариальными конторами от Кафы до Сарая по волжскому пути и Львова по «татарскому пути». Итальянцы имели постоянных представителей в отдаленной Москве и даже в Скандинавии.
Итальянцы вели свои дела с особенно широким размахом не только благодаря коммерческой корреспонденции и посредничеству каких-нибудь северных или южных купцов, но и организуя собственные караваны в традиционных направлениях на Львов[698], Киев[699] и Москву[700]. Наиболее предприимчивые натурализовались в Московском княжестве, достигнув значительного положения. Таков Андрей Фрязин, получивший в качестве пожалования богатую пушниной и соколиными промыслами Печору. После смерти Андрея Фрязина Великий князь, Дмитрий Донской, передал печорскую вотчину его племяннику, Матфею Фрязину[701]. Генуэзца Заккария Гизольфи, владевшего замком в Матреге и лишившегося его в результате турецкого завоевания Великий князь приглашал на свою службу в Москву[702]. Личные поручения Ивана III исполнял Демьян Фрязин, ездивший в 80-е гг. XV в. в Заморье с новгородскими купцами[703]. Антон Фрязин, торговавший между Кафой и Москвой[704], сопровждал русских послов в Италию.
Впрочем, далеко не многим